"Поэтические пассажи."(авторская)

Опять…

Опять в России повсеместно траур объявили,
Опять опознают родных и близких по останкам в моргах,
Ещё недавно в Питере, Москве, теперь в Перми,
Подводим мы печальные итоги.

Нам сводки, чуть не каждый день, по «ящику» идут,
И прекращая жизнь свою, мы информации, внимая, замираем.
Мы молимся за наших новых павших, но в каком и с кем, скажите мне, бою?
Мы все скорбим и все не понимаем.

Не предал бы и не оставил я своего товарища,
Когда он в подворотне окружён шпаною был,
И мать свою я сам, а не чужие люди, похоронил на кладбище,
В последний путь, отца бы проводил.

И не плевали в мою бы сторону соседи,
И ты, не отводила, от меня ни взгляда, ни внуков, ни детей,
Наворотил делов, я, до бровей, наколобродил,
И сжёг я жизнь свою, а от меня не стало никому теплей.

Поиздержался…

Поиздержался, поизносился, поистратился,
Опустошён до дна и вымотан судьбой,
Испытывала жизнь меня старательно,
Осталось, на прощание, только прыгнуть в омут с головой.

Ой, голова моя, головушка, бедовая,
На те бы плечи, да сейчас её одеть,
Не прожил бы жизнь свою, я так беспутно, бестолково,
Не стал бы сгоряча, направо и налево, резать, бить и сечь.

Не бросил бы своих детей я в младенчестве,
Не стал бы закоренелым зэком, до костей мозгов,
Не совершил бы я убийство и побега два в количестве,
Была бы у меня сейчас семья, и стол, и кров.

Непреступная крепость.

Твоя душа, как крепость непреступна,
Моя любовь, штурмует её вновь,
«Таранов» мною сломано уже количество безумное,
А твои «двери» не поддались, хоть я разбился в кровь.

И почему душа твоя, ко мне закрыта,
А может, просто, я всё ключ не подберу,
И мною, от любви к тебе, одна тропа забыта,
Которая ведёт к секретному замку.

Он не стоит в больших дверях ворот, он в маленькой и тайной двери,
Она полуоткрыта, она совсем не на виду,
Вот так бывает, иду на штурм, ломаю копья, разбиваюсь в «пух и перья»,
А в твою душу, как в крепость непреступную, я всё никак не попаду.

Зачем, я не пойму, в чужом белье копаться,
К чему нырять, в чужие судьбы, точно в омут с головой,
Есть же любители, на эти темы, поиздеваться, потрепаться,
Расставить всем оценки, плюнуть в душу и уйти к себе домой.

Не дело, этим делом заниматься,
Я всем завистникам и критикам, суровый дам отпор,
За счастье, за своё семейное, я буду яростно сражаться,
Чтобы никто ни мог, ни камня бросить, ни занести над ним топор.

Пусть говорят.

Пусть говорят, что муж мой непутёвый,
Пусть «кости моют» нам обоим без конца,
И в окна нашего заглядывают дома,
И топчут снег у нашего крыльца.

В, конце, концов, ведь это личное же дело,
И жизнь семейная, она же для двоих,
Не буду бабьим сплетням, домыслам я верить,
Он, только мой, он верен мне и мною он любим.

Страдает, мучится, болит у нас душа,
А мы не замечаем боль её, мы к ней уже привыкли,
У нас полно, серьёзнейших проблем, тут надо их решать,
А обращать внимание на чью-то душу, мы давно отвыкли.

И тоги не бодрят, бездушие давно царит у всех в душе,
Оно всё место заняло, что от души осталось,
Не убивайте души, ножом, зажатым в собственной руке,
Давайте мы спасём, всё то, что нам от Бога всем досталось.

Душа.

Внутри у каждого из нас своя душа,
Она живёт, она тоскует, она кричит, бывает.
Когда без злого умысла, а может, сгоряча,
Её со стороны, вдруг, кто-то обижает.

А можем сами мы, с душёй своей, в разладе жить.
И разумом своим её прессуем ежедневно,
Ведь разум хочет наш, везде и всюду главным быть,
А что, душа, она не в счёт, она же эфемерна.

Так в споре двух предметов со стола, посуды, в общем,
Нам довелось так многое и интересное узнать,
Не важно, что, во что, налито и мы с Вами это «хлещем»,
А важно научиться, всем, алкоголем не злоупотреблять.

Всё это выслушав, пошла в атаку «Стопка»,
Я нежная, я хрупкая, не то, что ты «мужлан»,
В меня все и всё, наливают понемногу,
А значит человек, скорее трезв, чем пьян.

«Стакан» сказал, что это всё «понты» и бабий щебет,
Что он самой «Закускою» отмечен и «Запивон» всегда в гостях,
А при отсутствии на пьянке двух первых этих, никто не входит в трепет,
Всегда страхуют: плавленый «Сырок». «Лук» с «Чесноком», и наконец, его Величество «Рукав».

Всё это выслушав, «Стопка», вдруг, ударилась в поэтику и чувства,
Её, как оказалось, под шафе, всегда тянуло к ним,
Я женских «Губ» с «Помадою», всегда касаюсь краем чутко,
Я аромат «Духов» вдыхаю, «Блендамеда» ауру и «Шоколад», мой Господин».