Джон Магвайер - мои стихи. Приглашаю)

С махаоновым взмахом любимых ресниц.


С махаоновым взмахом любимых ресниц
наполняюсь я влажностью ветра.
Я - звенящее солнце, упавшее ниц
и горячий, как кофе в "Сан-Педро".
Обнаженная мысль сильвериновых глаз,
кубик льда, ускользающий в танце,
мир нельзя изменить, он был создан для нас,
как беспечное небо Прованса.
Растворяющий взгляд бесконечно лучист,
пряных специй прозрачная нега.
Тонкий запах духов утомительно чист
и стерилен, как хоспис Ортега.
Я добавлю к нему жаркий свой аромат,
перемешанный с запахом Кьянти,
меж песчаных холмов розовеет закат
облаками расстегнутых мантий.
© John MaGuier

Горячий кофе приведет в сознанье.


Горячий кофе приведет в сознанье.
Окно открою, ветерок впустив,
бессонница в рассветном покаянье
мурлычет тихо старенький мотив.
Но за окошком новая неделя
бежит уже шумливой суетой,
и кошка, потянувшись на постели,
с грустинкой попрощается со мной.
Лишь облака, летящие куда-то,
мне улыбнутся с неба невзначай,
и мотылек, покинувший пенаты,
с опаской полетит меж птичьих стай
туда, где с песнопением органа
волна ласкает палевый песок,
а пальма, наклоненная так странно,
бросает тень слегка наискосок.
Венец творенья, созданный в угоду,
а может даже Богу вопреки,
познает там опять свою природу,
поняв, что души наши - мотыльки,
которые забыли, что когда-то
они творили этот странный мир,
но амнезия им была расплатой,
а веру дал им старенький сатир.
Им память заменили филигранно,
историю сменили на Завет,
чтоб верили те души непрестанно,
что после смерти жизни больше нет.
Волна легла мучительным сопрано
и смыла все проклятия веков,
Дракон, рожденный в сердце океана,
был так похож на глупых мотыльков.
© John MaGuier

Всё самое лучшее


только Вам

Орхидейный мёд


Запах тонкий с орхидейной нотой
Чуть ноздрей коснется и уйдет.
Спросишь ты меня: «В какие соты
Собирают пчелы время-мёд,
Что по жизням провели мы вместе
Глядя в бесконечности глаза?»
В день рожденья твой дарю я песню,
А букет подарит пусть лоза.
Ночь откинет звездно-черный полог,
Облака застынут над холмом,
Огонек костра прогонит холод,
Что несет окрестный водоем.
Я прижмусь к тебе еще сильнее
И, вдыхая аромат волос,
Я скажу моей ирландской фее
Свой ответ на заданный вопрос:
Пчелы собирают в соты-память
Время, что мы вместе провели,
Чтобы даже в дымке расставаний
Не терялись наши корабли.
©Джон МаГвайер

Джон! У Вас очень красивые стихи. Они необычны и загадочны. Читаю их с удовольствием. (F)

У Вас прекрасные стихи!

Дымка. Триолет.

"А где твой дух, а не в аду ли?"
© Джейнджер Скауджер Алкариот
Метался лунный дух в аду,
юдоль томилась в дымке странной,
пожаром затянув гряду.
Не видела земля изьяна,
ей, будто, время не пришло,
иль, может, истины желанной.
Коптилось в трещинах стекло,
скрывало лик пороком ночи,
скрипело старое стило,
но рисовало только точки.
© Джон МаГвайер

Розы, для Игоря -Северянина


"Как хороши, как свежи были розы
в моем саду! Как взор прельщали мой!"
Иван Тургенев описал их прозой,
водя насквозь прозябшею рукой.
Прошли года, вновь Игорь-Северянин
писал о них, припомнив о стране,
что розовела от стыда, но красный глянец
все также наводила в новом дне.
Стоял декабрь, трескучие морозы.
Цветы не положили в мерзлый гроб
тому, кто пел: "Как свежи были розы",
пытаясь не упасть в судьбы сугроб.
Гляжу на розы. Я, увы, не сквайер,
но кто-то должен подвести итог.
Стране живой не нужен Джон МаГвайер,
да, и любой, кто пишет в паре строк:
"Как хороши, как свежи были розы,
струящие чудесный аромат."
Поверить не могу, стальной занозой
все также небо шьют штыки солдат.
© John MaGuier

Игорь Северянин умер 20 декабря 1941 г.
в оккупированном немцами Таллинне
и был похоронен там на Александро-Невском
кладбище. Хоронили поэта четыре женщины:
сестры Круут и сестры Запольские.
Юхан Яйк воткнул в свежий могильный холм
простой деревянный крест, и никто из них
не вспоминал про "классические розы".
Шел снег, и не было у могилы никакой страны
и ни единой розы, а только еловый лапник.
Не было и поминальной трапезы.
С кладбища каждый ушел своей дорогой.

Коралловые губы странных туч.


Бегущий дождь по листьям в сентябре
на головы промокшие синичек.
Опять витает грусть, в кармане спичек
не хватит просушить письмо к тебе.
Коралловые губы странных туч
целуют солнце в проблесках заката,
последнее дождливое легато
минором провожает жаркий луч.
Рассвет придет горящей полосой.
Ну, а пока, темнеет, да и только,
луна горчит грейпфрутовою долькой,
шумит волной растерзанный прибой.
Играет Штраус - "Пиццикато - Полька",
ничто не вечно в мире под луной.
© John MaGuier

Ветер колышет сосны.


Девочка ты красива, ветер колышет сосны
кофе с корицей в чашке и сигарет ментол,
ветер опять с залива, слезы исчезнут просто
под мотыльковой маской. кофе пролив на пол.
Гонки по вертикали - крылышки вновь трепещут,
музыка от Karunesh, лучше бальзама нет.
Новенькое Феррари, каждый немного грешен -
Кофе с корицей будешь? Знаешь ты мой ответ.
Ветер колышет сосны, проблески покаянья
звезды бросают тихо на обнаженность дюн,
слезы исчезнут просто, страсть твоего дыханья
словно кантата Грига или любви ноктюрн.
© John MaGuier