Поэзия.

[Борис Фуксов]

Раз, заяц -плут
сооблазнил наивную слониху
и пригласил её в лесок.
Мораль сей басни
так проста:
не зная броду- не суйся в воду.
1972г. Сургут.

[Мама-тренер]

КЛАСС!..СПАСИБО ВСЕМ..

2.
Копила. На износ, считай, моталась.
На подлость шла, товарок подставляла.
Сказал бы кто тогда, сколько осталось.
Эх, вот бы оторвалась-погуляла!
Грешна. Своих, подохших, жрАла.
Все купола помётом забомбила.
Накаркивала горе. Ох, не мало!
Вот так вот каркну - свежая могила.
А нынче вот сама. Ну ладно, брат, покеда!
Иди, иди. А то развесил уши.
Дай Бог тебе, чтоб горя не изведал.
Спасибо, что покойницу послушал.

[Мама-друг]

Говорят, что сильные не плачут,
Говорят, им нипочем гроза.
Просто эти люди часто прячут
Красные от слез глаза.
Говорят, что сильные все могут -
Жить без теплых слов и без любви.
Просто эти люди с болью стонут
Там, где нет ушей и болтовни.
Говорят, что сильным все дается
Без усилия и без труда.
Просто этим людям удается
Всю усталость утаить всегда.
Говорят, что сильным стать не сложно,
Это - как умножить два на два.
Говорить, конечно, все возможно,
Только трудно сильным быть всегда.

МОНОЛОГ ДОХЛОЙ ВОРОНЫ


Ну что уставился? Не видишь - сдохла!
Нагнись, понюхай. Чуешь, завонялась?
Что, в глотке с перепугу пересохло?
Всё! Нет меня, касатик. Отлеталась!
Сказать по-честному, ведь не было и мысли.
На дереве так каркалось кайфово.
И вдруг. Однажды крылышки обвисли.
Ну, что молчишь? Сказал бы что ли слово.
Ты думаешь, что лучше будешь пахнуть,
когда недельку пролежишь холодный?.
Хех! Не успеешь, братец, ахнуть!
Спасибо корму - ты ж мужик дородный.
.А сколько я в гнезде всего имела!.
Блестящее всё, золотое. Боже!
Умела жить, чего уж там, умела.
Теперь растащат. Воровские рожи!

[Мама-тренер]

Я серой волчицей скрывалась в леса,
Я мчалась в дремучие дали,
Но всюду твои голубые глаза,
Как пули, меня настигали.
И время - не латы, и даль - не броня,
И в панике некуда деться.
Незримой рукою ты рвал из меня
Облитое горечью сердце.
Настала пора для холодной тоски.
Я жизнь свою заново строю
И сердце, что ты разорвал на куски,
Сшиваю колючей иглою.
Я серой волчицей укроюсь в леса,
Я в кровь истопчу свои ноги,
Чтоб больше с ужимкой побитого пса
Не встать у тебя на дороге.
Покрытая шрамами, исподтишка
Я буду следить за тобою.
Ты вспомни меня, когда скрутит тоска
От горького волчьего воя.

[Борис Фуксов]

Барану, нравилась работа -
смотреть на новые ворота.


1977г. КДВО.

[Мама-тренер]

Да будут СВЕТЛЫ над Землёй облака !
Да будет НЕИСТОВ ЛИКУЮЩИЙ Ветер !
И куст накренится от тяжких Соцветий.
И Станет ЧИСТА и беззлобна тоска .
Я Зло ЗАЧЕРКНУ ! ПОСТОЮ на Ветру !
ЦЕЛЕБНОЕ сыщется в КАЖДОЙ Отраве .
ПУСТЬ Самые чёрные дни моей Яви
Меня УМУДРЯТ и ПРИБЛИЗЯТ к Добру !
Томиться и Тёмные Краски СГУЩАТЬ -
Так Больно - и всё же ПРЕКРАСНО и ЮНО !
И ВСЁ - НЕ НАПРАСНО ! СПАСИБО .Фортуна.
За ЦАРСТВЕННЫЙ Дар - за Науку ПРОЩАТЬ !

СЖИГАЛИ ПРАВДУ





Cжигали Правду на месте лобном,
Где казнь вершили себе подобным.
Не крови ради – по приговору
Народных судей и Прокурора.
Ее раздели – аж сердце взвыло,
Смолой облили – чтоб жарче было!
Толпа плевалась и материлась,
Чтоб все видали – как закоптилась!
Сжигали дерзко – так было надо,
Казалась мерзкой - Им эта Правда,
Как будто Солнце в глаза светило –
Она не грела – Она слепила!
И вот дождались! Огнем упились!
Так поглумились и насладились,
Что одурели и подустали
И после казни обедать стали.
Галдели долго, усердно ели,
Вино хлебали и песни пели.
И точно знали – не в Правде худо!
И каждый думал, что он – Иуда!

ОТЕЦ

"Не плачь, не бойся, не проси!"
- я повторяю, как молитву,
плоды злословия вкусив,
сумей на всех не обозлиться.

Я помню, как в Успенский пост,
принёс мне крёстный –
мячик в сетке,
а через час
огромный гвоздь,
в него воткнул
пацан соседский.
С дороги пыльной,
мяч схватив,
в прокол я дула, что есть силы,
пыталась жизнь ему спасти,
но ничего не получилось.
Мне показалось в тот момент,
что с ним я вместе умираю,
его обняв и онемев,
весь день я пряталась в сарае.
Сидела пальчики сцепив,
мне так подарок было жалко;
пищали наверху птенцы,
кружилась ласточка над балкой.
Вела я речь сама с собой,
желая гадостей мальчишке;
вернулась затемно домой -
с лицом чумазым и поникшим.
Отец поднялся не спеша,
отставил стул непроизвольно,
меня, взяв на руки, прижал
к себе так близко.
Аж до боли.
"Не плачь, не бойся, не проси!"
- он произнёс, вздохнув при этом,
и даже зла, сполна вкусив,
останься, дочка, ЧЕЛОВЕКОМ.