Мой муж двоеженец

Наступил день рождения Вани. Виктор пошел его поздравлять - я буквально выперла его из дома. Я тогда была уверена в себе, в том, что сегодняшнюю жизнь со мной он не променяет на свое прошлое с ней. Но вечером Виктор вернулся какой-то странный: молчал, тупо смотрел в телевизор. Понемногу я из него вытянула, что они втроем ходили в ресторан «Макдоналдс» и потратили там двести рублей. Я про себя ахнула. Мы не богачи, и деньги достаются нам очень трудно: я работаю на полторы ставки, сам Виктор по субботам ездит налаживать компьютеры по области. Но дело даже не в этом. Меня задело, что день рождения они справили как-то по-Надиному - безалаберно. Ведь на эти деньги можно было ребенку купить велосипед или куртку. А они потратили их на какую-то невкусную и вредную еду.

Я Виктору тогда ничего не сказала. Но после этого стала замечать, что он как-то не врастает в мою жизнь. Да, восхищается, что у меня каждая вещь знает свое место, и, если мне нужны, допустим, ножницы, я не буду искать их по всей квартире. Однако этот порядок не сам ведь по себе существует, кто-то его поддерживает. Виктор же вел себя, как у своей Нади: после душа оставлял мокрое полотенце на полу, не опускал крышку унитаза. За ним надо было ходить и подбирать огрызки яблок, брошенный на кресло свитер, сметать пепел. Но самое ужасное - он оставлял после себя невымытые тарелки, У нас очень старый дом, есть тараканы. Их бесполезно травить, единственный способ борьбы с ними - не оставлять им ни единой крошки, ни единой капли. Можете себе представить, что делалось на кухне, если Виктор завтракал после моего ухода. Меня просто трясло, когда я вечером видела черных тварей, ползающих по тарелкам. После этого злополучного дня рождения Виктор все меньше стал находиться дома. По субботам он работает в области, по воскресеньям встречается с сыном. Я ему как-то сказала: «Ты бы хоть Оле уделил немного внимания, она ведь тянется к тебе». Виктор пожал плечами: «Ну, а что я могу дать девочке? Научить ее вышивать крестиком? Я сам не умею. Приемник ремонтировать? Ей это неинтересно». Я, конечно, успокаивала себя, что ходит он исключительно к сыну. Но тут в нашей жизни появилась его жена - уже собственной персоной. Как-то вечером, мы уже ложились спать, звонок по телефону: «Позовите Виктора». Виктор немного поговорил с ней и стал собираться. «В чем дело?» - спрашиваю. «Видишь ли, - отвечает он как-то неуверенно. - Наде угрожают какие-то пьяные подростки. Она не пустила их на дискотеку, и они обещали ее «встретить». Виктор ушел, правда, вернулся тогда довольно быстро: видимо, в самом деле, проводил ее от работы до дома и все. Но потом она стала звонить нам все чаще. Я слышала, как Виктор говорит с ней: «Молодец! Умница! Так и надо себя вести!» Он объяснил, что у нее неприятности на работе и ему надо ее поддержать. Ладно. Но «угрозы про подростков» продолжались, и Виктор все дольше задерживался, провожая ее. Якобы они все время обсуждают, как ей уладить конфликт на работе.

У меня тогда еще хватило сил поговорить с мужем об этом: «Разберись все-таки, с кем ты хочешь жить: с ней или со мной?» Он возмутился: «Своей ревностью ты мне порой напоминаешь Надьку. Я бежал от этого, и вот опять двадцать пять. Да как ты можешь? У тебя есть все: муж, родители. А она совсем одна, к тому же неприспособленная совершенно. Если уволят ее с работы, мой же ребенок останется голодным!» Потом смягчился и добавил: «Вот я здесь, с тобой, и мне хорошо. Чего тебе еще надо?» Мне стало стыдно, я подумала: может, правда, я напрасно накручиваю себя? Вроде бы все свои планы он связывает со мной. Летом они с моим отцом строили дачу, и Виктор говорил: «Когда мы со Светкой состаримся, переедем сюда жить, а квартиру Ольге оставим». Но вскоре все мои страхи вернулись. Как-то в субботу собираю Виктора в командировку, открываю его «дипломат», чтобы бутерброды положить, и вдруг вижу: в полиэтиленовом пакете новая женская блузка. «Что это?» - спрашиваю. Виктор растерялся: «Это сюрприз, это тебе.» Разворачиваю, а размер-то не мой, маленький. «Ой, ну я в этом ничего не понимаю, - заметался он. - Я помню, что раньше всегда покупал сорок четвертый». Я в своей поликлинике взяла амбулаторную карту Нади - так и есть! У нее день рождения второго августа. Как раз накануне я и нашла эту блузку.

Я ничего ему больше не говорю. У нас и так атмосфера уже напряженная. Как-то он сказал: «Ты задушила меня своей чистотой, правильностью, порядками». Ну, а что, мне грязнулей теперь стать, как его жена? Виктор часто рассматривает старые фотографии: как они ходили в походы, на пикники, устраивали домашние спектакли. Я ему говорю: «Ты пойми, сейчас другая жизнь. Те друзья, с которыми вы проводили время, сегодня тоже не развлекаются: целую неделю работают, а по выходным вкалывают на даче». Мне кажется, он не может смириться с тем, что молодость прошла. Потому его и кидает к Наде, с которой они так весело кутили десять лет назад.

Я не знаю, что мне делать. Опять затевать разговор на тему: «Может быть, тебе лучше с ней?» Я боюсь. Вдруг снова сделаю хуже себе, как тогда, когда заставила его восстановить отношения с сыном. И терпеть эту неизвестность тоже нет сил. Недавно ко мне подходит наша гинекологиня: «Надька-то на аборт записалась. Уж не твой ли там наследил?» Я ее, конечно, послала, но меня как током прошило: все может быть.
Помните, я вначале писала: когда мы с Виктором познакомились, я, шутя, сказала, что у меня два мужа. Так вот теперь он на вопрос о жене имеет полное право ответить: «Да у меня их две».