Попадья. Првославная многодетная семья.

Мы вместе учились в университете, на филологическом. Вместе стали ходить в церковь, мне понравилось богослужение. Раньше я из богослужения ничего не слышала, кроме «Господи помилуй» и «аллилуйя. Однажды пришли на Пасху, и мне так понравилось, так захотелось петь вместе со всеми «Христос воскресе из мертвых» - и я запела, и была счастлива. Потом я стала ходить в церковь каждую субботу и каждую всенощную – без преувеличения могу сказать, что как на свидание с возлюбленным: я влюбилась в богослужение! Благодаря этой любви я познакомилась с Евангелием как следует. На этой волне энтузиазма я очень много всего познала. Я помню, мне легок был церковно-славянский язык, я до сих пор считаю, что когда говорят, что он не понятен, то это немножко лукавство, потому что слова те же, только окончания другие. Потом мы поженились. Отец Иоанн стал церковным работником. Он этого хотел всегда. Стал читать в соборе, потом стал преподавать в духовной академии (у него образование – древние языки) Потом 11 лет служил дьяконом. Таким образом, я стала матушкой. А сама я – просто любила церковную службу, ходила на нее, детей водила. Прежние привычки остались. Вот курение, например, - мне никто не сказал, что это плохо, я, наоборот, всегда любила покурить и подумать. Жизнь у меня не то чтобы трудная, а очень ограниченная в передвижениях: то дети, то от хозяйства не оторваться – я держу себя на месте и не могу отказаться от своих привычек. Я не работала. Мы с мужем решили, что работать будет он, по тем временам ему платили прилично.

Строй мыслей поменялся, безусловно. С приобретением веры. Я стала более внимательно относиться к людям. Если раньше мне было неприятно жалеть кого-то – это доставляло сильную сердечную боль, - то потом я поняла, что это и есть настоящая любовь. Жалость – это и есть любовь. Раньше было такое мнение, я от своей бабушки слышала даже: жалость унижает человека, не надо меня жалеть. Жалость – не в смысле, что кто-то хуже, чем я, а просто – сердце щемит…

С этим трудно, конечно. У нас же все в порядке, потому что я не умнее своего мужа - это точно. Хотя я понимаю некоторых женщин: идут иной раз по улице мужики, и я тоже задумываюсь: вышла бы я замуж не за своего мужа - он ученый человек, и этим он меня очень подавляет, конечно, - а за какого-нибудь забулдыгу, ведь и этот встречный мужичок - он тоже чей-то муж. Я очень уважаю женщин и считаю, что они действительно умнее - в массе своей, но что делать, что делать. У нас с мужем сферы жизни, к счастью, разные - я в хозяйстве и не допускаю отца Иоанна вмешиваться в свое дело. Конечно, надо тихо себя вести - есть такой идеал женщины, не только в семье священника, в любой: мудрой тихой женщины. Это для того, чтобы был мир. Даже если люди в ссоре - за ней должно последовать примирение. Ну, пусть не сразу, постепенно. Люди не сразу все понимают, даже если я не права, что не могу это сразу признать. Главное, чтобы любовь была - все-таки она заставляет мириться и примиряться. Как должно быть - мы все знаем, но всегда отступаем от этого идеала. Просто в отличие от неверующего человек верующий потом раскаивается, пытается исправиться. Ни в коем случае не надо накапливать все эти обиды. Милые бранятся - только тешатся. Самое главное смирение - поставить себе ограничение вот в чем: понять, что это человек, выбранный навсегда, ведь если вы венчались - это действие единичное, обещание дается друг другу раз и навсегда. Только если кто-то умер, можно вторично венчаться - значит, надо понять, что вот с этим человеком, которого во время ссоры так ненавижу, я все равно буду жить всю жизнь, особенно если у нас дети. Значит, надо как-то приладиться. Поскольку сейчас браки свободные, то женщина понимает, что супруги могут в любую минуту расстаться, если у женщины есть доход. У меня, например, нет. Экономическая зависимость тоже помогает тому, чтобы семья не распадалась. Нужно все-таки пострадать в этой жизни, чтобы потом получить награду. Если у женщины нет такого мировоззрения - то, что ее удерживает? С другой стороны, навязать это нельзя, потому что вера - это тоже дар. Можно просить этого дара. Некоторые хотят веровать и просят: «Господи, помоги, я же хочу верить!» И это дается. Другие не просят ничего.

Я пытаюсь упорядочить нашу жизнь, но они не слушаются, что же с этим поделаешь! Раньше если непослушание - значит, порка. Как-то удавалось строить жизнь так, как я считала нужным. Теперь этого больше нет. Бывают скандалы с детьми, крики, страдания - все как у всех.

Я совершенно легкомысленно к этому относилась, при чем тут подвиг. Рождались и рождались. Я думала - сколько их будет, столько и будет. Трудно только в денежном отношении. Сейчас нам дало государство пятикомнатную квартиру. Когда мы сюда переехали - у нас было уже семь детей, и жили мы все на 46 метрах. Там жил еще брат моего мужа. Сейчас с нами живут уже жена моего старшего сына, ему 25 лет, и мой первый внук. Так что и пяти комнат на всех не хватает, конечно.

Быт - все это занудно, конечно. Но он меня не заедает. Когда-то я убирала каждый день, мыла полы, сейчас сбросила все это дело на детей. Приглашала иногда людей помогать, приходили девушки из Храма, за небольшие деньги. С детьми почти никто не сидел, я очень ревниво относилась к своим детям. Приглашали учителей, учили языкам, пытались детей образовывать. Музыке учили. Я всех хотела научить, а получилась одна музыкантша. Но в школе были все в одной - во французской спецшколе. Даша это даже профессией сделала, поступила на французское отделение на филфак. У нее дар. Съездила в Америку на две недели, разговаривает по-американски.

Была у нас знакомая немка, она так в нее влюбилась, так хотела с ней общаться - за три недели изучила четыре учебника немецкого языка для спецшкол и говорит по-немецки, а сейчас его правильно учит. Да нет, нет у нас особых талантов. Старший сын окончил классическое отделение духовной семинарии и преподавал в богословском институте. Его интересует хоровое пение, организовал мужской хор при церкви. Пишет статьи в газету «Радонеж». Девочка одна замечательно у меня прыгала, но рядом не было стадиона. Может быть, стала бы гимнасткой. Много всего упущено. Иногда я сижу и думаю: было бы у меня трое детей - все было бы гораздо проще. Ну, уж как есть, так и есть.

Я как-то вычитала из литературы образ такой семьи, где каждый день все садились и читали вслух книги. И я завела такой обычай. Днем я укладывала спать маленьких, а старшие садились, я им читала. И еще на ночь читала. Все, что считала интересным - и для себя, и для них, ориентировалась на старших, не знаю, что поняли младшие. Я и сама с удовольствием перечитывала и Купера, и мировую литературу. Если это делать каждый день, по часу, два - есть где развернуться. Недавно пыталась возобновить наши чтения, но обнаружила, что у меня голос куда-то пропал. Связки стали слабые. Может, когда они создадут семьи, то вспомнят эту традицию. Я умиляюсь, когда мамочки сидят на прием к врачу в поликлинике и читают своим деткам - это так мило, что я думаю, ничего оригинального в моей затее нет.