Справилась и с этой трудной ношей
воля непонятная моя.
Вот опять о том, что ты — хороший,
дочери рассказываю я.
Дочка рада! Дочка смотрит в оба.
Ловит слово каждое моё.
Видно, ей давно хотелось, чтобы
был отец хороший у неё.
Только вдруг, как могут только дети,
говорит без страха и стыда:
— Если папа лучше всех на свете,
почему ты грустная всегда?.
То ли больно, то ли горько стало.
Что я дальше ей сказать должна?
Я сказала: — Просто я устала,
потому что я всегда одна.
Дочка брови сдвинула упрямо,
на косичках дрогнули банты.
Подошла ко мне. Прижалась.
— Мама! Лучше всех на свете только ты.