СУДЬБА ПОЭТА........ ПОСВЯЩЕНИЯ ...
 

О.Мандельштам

АННЕ АХМАТОВОЙ
Как черный ангел на снегу,
Ты показалась мне сегодня,
И утаить я не могу,
Есть на тебе печать господня.
Такая странная печать -
Как бы дарованная свыше -
Что, кажется, в церковной нише
Тебе назначено стоять.
Пускай нездешняя любовь
С любовью здешней будут слиты,
Пускай бушующая кровь
Не перейдет в твои ланиты.
И пышный мрамор оттенит
Всю призрачность твоих лохмотий,
Всю наготу нежнейшей плоти,
Но не краснеющих ланит.

Смерть поэта - Лермонтов М.Ю.
1837
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!.
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один как прежде. и убит!
Убит!. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор,
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь. — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар. спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что? он руку поднимал!.

Марина Цветаева

Стихи к Блоку
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
Иназовет его нам в висок
Звонко щелкнувший курок.
Имя твое - ах, нельзя!-
Имя твое - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим - сон глубок.
15 апреля 1916

Михаил Лермонтов.
О.А.СМИРНОВОЙ.
Без вас хочу сказать вам много,
При вас я слушать вас хочу;
Но молча вы глядите строго
И я в смущении молчу.
Что ж делать?.речью неискусной
Занять ваш ум мне не дано.
Все это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно.

Николай Рубцов
ПРИЕЗД ТЮТЧЕВА
Он шляпу снял,
чтоб поклониться
Старинным русским каланчам.
А после дамы всей столицы
О нем шептались по ночам.
И офицеры в пыльных бурках
Потом судили меж равнин
О том, как в залах Петербурга
Блистал приезжий дворянин.
А он блистал, как сын природы,
Играя взглядом и умом,
Блистал, как летом блещут воды,
Как месяц блещет над холмом!
И сны Венеции прекрасной,
И грустной родины привет -
Все отражалось в слове ясном
И поражало высший свет.

Сергей Есенин
Пушкину
Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.
Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.
Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясешь ты гордой головой.
А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.
Но, обреченный на гоненье,
Еще я долго буду петь.
Чтоб и мое степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
1924 год.

Иосиф Бродский
«На столетие Анны Ахматовой»
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

Александру Блоку
В груди поэта мёртвый камень,
И в жилах синий лёд застыл,
Но вдохновение, как пламень,
Над ним взвивает ярость крыл.Ещё ровесником Икара
Ты полюбил священный зной,
В тиши полуденного жара
Почуяв крылья за спиной.
Они взвились над бездной синей
И понесли тебя, храня.
Ты мчался солнечной пустыней,
И солнце не сожгло огня.
Так. От земли, где в мертвом прахе
Томится косная краса,
Их огнедышащие взмахи.
Тебя уносят в небеса.
Но только к сумрачным пределам
С высот вернешься ты, и вновь
Сожмется сердце камнем белым,
И льдом заголубеет кровь.


Борис Садовский

Александру Блоку.
Я пришла к поэту в гости.
Ровно полдень. Воскресенье
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз
И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом.
Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!
У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть.
Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.
А. Ахматова.

Поэту.
В глубоких колодцах вода холодна,
И чем холоднее, тем чище она.
Пастух нерадивый напьется из лужи
И в луже напоит отару свою,
Но добрый опустит в колодец бадью,
Веревку к веревке привяжет потуже.
Бесценный алмаз, оброненный в ночи,
Раб ищет при свете грошовой свечи,
Но зорко он смотрит по пыльным дорогам,
Он ковшиком держит сухую ладонь,
От ветра и тьмы ограждая огонь -
И знай: он с алмазом вернется к чертогам.
И. Бунин.

Марине Цветаевой.
Как и сама ты предсказала,
Лучом дошедшим до земли,
Когда звезды уже не стало,
Твои стихи до нас дошли.
Тебя мы слышим в каждой фразе,
Где спор ведут между собой
Цветной узор славянской вязи
С цыганской страстной ворожбой.
Но так отчетливо видна,
Едва одета легкой тканью,
Душа, открытая страданью,
Страстям открытая до дна.
Пусть безогляден был твой путь
Бездомной птицы - одиночки,
Себя ты до последней строчки
Успела родине вернуть.
С. Маршак.

К портрету Лермонтова.
Казался ты и сумрачным и властным,
Безумной вспышкой непреклонных сил;
Но ты мечтал об ангельски- прекрасном,
Ты демонски-мятежное любил!
Ты никогда не мог быть безучастным,
От гимнов ты к проклятиям спешил,
И в жизни верил всем мечтам напрасным:
Ответа ждал от женщин и могил!
Но не было ответа. И угрюмо
Ты затаил, о чем томилась дума,
И вышел к нам с усмешкой на устах.
И мы тебя, поэт, не разгадали,
Не поняли младенческой печали
В твоих, как будто, кованых стихах!
В. Брюсов.

Редко когда в озабоченных наших журналах
вдруг появлялся какой-нибудь Ксенин стишок.
Ставила буквы большие она неумело
на четвертушках бумаги, в блаженной тоске.
Так третьеклассница, между уроками, мелом
в детском наитии пишет на школьной доске.
Малой толпою, приличной по сути и с виду,
сопровождался по улицам зимним твой прах.
Не позабуду гражданскую ту панихиду,
что в крематории мы провели второпях.
И разошлись, поразъехались сразу, до срока,
кто — на собранье, кто — к детям, кто — попросту пить,
лишь бы скорее избавиться нам от упрека,лишь бы быстрее свою виноватость забыть.
Ярослав Смеляков.

КСЕНЯ НЕКРАСОВА .
Что мне, красавицы, ваши роскошные тряпки,
ваша изысканность, ваши духи и белье?—
Ксеня Некрасова в жалкой соломенной шляпке
в стихотворение медленно входит мое.
Как она бедно и как неискусно одета!
Пахнет от кройки подвалом или чердаком.
Вы не забыли стремление Ксенино это —
платье украсить матерчатым мятым цветком?
Жизнь ее, в общем, сложилась не очень удачно:
пренебреженье, насмешечки, даже хула.
Знаю я только, что где-то на станции дачной,
вечно без денег, она всухомятку жила.
На электричке в столицу она приезжала
с пачечкой новых, наивных до прелести строк.

Среди других российских поэтесс
И у меня есть место в мире этом -
Свои закаты и свои рассветы,
Хранитель ангел. искуситель бес.
Есть у меня и свой заветный храм,
Своя дорога, и своя тревога.
И есть душа, такая недотрога,
Что чуть поранят - остается шрам.
В ней копятся, обломками на дне,
Свои победы и свои обиды.
А эти строки, простенькие с виду,
Совсем не просто достаются мне.
Елизавета Стюарт.

Законы гениям не пишут,
Зато талантам пишут все,
Чтоб спать удобнее и тише
На чувств нейтральной полосе.
И что ж. Спалось, спалось на славу,
Лишь ты мешал забыться нам –
Из душ высасывал отраву,
Пока не отравился сам.
И «хлопоча до рвоты» плотской
За поколенье денщиков,
На жилах взял аккорд Высоцкий,
Стреляя правдой у висков.
Был и шестой, седьмой и сотый.
Но перед Богом оправдать
Народ свой грешный и высокий
Сумели только эти пять.

И не было почти полвека,
Кому бы стало по плечу
Зажечь простому человеку
Непогасимую свечу.
Но, отряхнув свои колени,
Смотря за светлый карогод,
Щемяще-синее «Есенин»
Страдальный выдохнул народ.
Сергей. ну как же так, Сережа,
Эх, оборвись тогда петля.
«Стихов злаченые рогожи»
Под сердце русское стеля,
Ты нежно выпеснил Россию,
Промчав «на розовом коне».
И неотпетые святые
Бывают в русской стороне.

Его облитый чудным светом
Язык да многих вдохновил,
Но реквием на смерть поэта
Лишь только Лермонтов сложил.
Один оставшись на дороге,
Что к близкой вечности вела,
Он сам, «невольник чести» строгой,
Расправил гения крыла.
Взлетев недолго в поднебесье,
Но выше и бесстрашней всех,
Он лил из тучи сердца песню,
Чтоб Русь смотрела сердцем вверх.
Но повелось у нас зачем-то –
Что не вмещаем – не беречь,
И, словно пуля, для поэта
Отлита траурная речь.

Наш первый русский европеец,
Плод просвещения Петра,
Наук и знаний многоженец
Он – гордость русского пера.
Талант в России не прощают,
А гений всем прощает сам.
Мы чтим, годами не читая,
Что Пушкин сделал Александр.
Он спел широко и свободно,
«России первая любовь»,
И жизни жар в стране холодной
Открыл за вязью легких слов.
Почти на все найдя ответы,
Во всем достигший вышины,
Он встал под дуло пистолета
К барьеру вечной тишины.

В России было пять поэтов.Дмитрий Дарин
В России было пять поэтов,
Звеневших в русские сердца,
Чья песня стала нам заветом
От Бога данного певца.
Лишь тот велик, кто смог без спроса
Добыть свободу для ума,
Как смог Михайло Ломоносов –
Зачатник русского письма.
Явившись миру из народа –
Терпеньем выковал язык,
Царицам чем чеканил оды,
Но и восславил русский штык.

О себе.
Я долго жить должна -
я часть Руси.
Ручьи сосновых смол -
в моей крови.
Пчелиной брагой из рожка
поили прадеды меня.
Подружки милых лет,
как оленята из тайги,
водили по лугам меня
неизъяснимой красоты.
И шелест буйных трав
мой возвышал язык.
Ксения Некрасова.

Андрею Вознесенскому

Из снов разрозненных, из образов размытых,
из спелых зерён, что отделены от плевел,
возводишь храм.
В нём стих твой - как молитва
для всех, кто в ОЗА-рение поверил.
Поверил в миг, ничем не омрачённый,
когда ты, облачённый в Свет как в ризы,
случайности слагаешь увлечённо,
и лёгок и нервозен, аки изок.
И бьётся в строчке, сердце обрывая,
то Сольвейг песнь, то грозный голос Гойи,
то тишина, - но тишина живая,
живёт строка – не ей вкусить агоний!
Недосягаем. И предельно близок.
Печален. И, как отрок, резв и весел.
Нервозен, лёгок, уязвим как изок,
Как он, душой и сердцем ахиллесов.
Людмила Шарга

Памяти Б.Л.Пастернака ". правление Литературного Фонда СССР извещает о смерти писателя, члена Литфонда, Бориса Леонидовича Пастернака, последовавшей 30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после тяжелой и продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного". Единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной - "Литературной газете", - сообщение о смерти Б.Л.Пастернака.Разобрали венки на веники,На полчасика погрустнели,Как гордимся мы, современники,Что он умер в своей постели!И терзали Шопена лабухи,И торжественно шло прощанье.Он не мылил петли в Елабуге,И с ума не сходил в Сучане!Даже киевские "письмэнники"На поминки его поспели!.Как гордимся мы, современники,Что он умер в своей постели!И не то чтобы с чем-то за-сорок,Ровно семьдесят - возраст смертный,И не просто какой-то пасынок,Член Литфонда - усопший сметный!Ах, осыпались лапы елочьи,Отзвенели его метели.До чего ж мы гордимся,сволочи,Что он умер в своей постели! "Мело, мело, по всей земле, во все пределы Свеча горела на столе, свеча горела."Нет, никакая не свеча,Горела люстра!Очки на морде палачаСверкали шустро!А зал зевал, а зал скучал -Мели, Емеля!Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,Не к "высшей мере"!И не к терновому венцуКолесованьем,А как поленом по лицу,Голосованьем!И кто-то,спьяну, вопрошал :"За что? Кого там?"И кто-то жрал, и кто-то ржалНад анекдотом.Мы не забудем этот смех,И эту скуку!Мы поименно вспомним всех,Кто поднял руку! "Гул затих.Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку."Вот и смолкли клевета и споры,Словно взят у вечности отгул.А над гробом встали мародеры,И несут почетный караул. Ка-ра-ул!