Сквозь летние сумерки парка
По краю искусственных вод
Красавица, дева, дикарка —
Высокая лебедь плывет.
Плывет белоснежное диво,
Животное, полное грез,
Колебля на лоне залива
Лиловые тени берез.
Головка ее шелковиста,
И мантия снега белей,
И дивные два аметиста
Мерцают в глазницах у ней.
И светлое льется сиянье;
Над белым изгибом спины,
И вся она как изваянье
Приподнятой к небу волны. Н Заболтский

Там, в огромном безмолвном просторе,
Где поет, торжествуя, пурга,
Позабудешь ты южное море,
Золотые его берега.
Ты наутро поднимешь ресницы:
Пред тобой, как лесные царьки,
Золотые песцы и куницы
Запоют, прибежав из тайги.
Поднимая мохнатые лапки,
Чтоб тебя не обидел мороз,
Принесут они в лапках охапки
Перламутровых северных роз.
Гордый лось с голубыми рогами
На своей величавой трубе,
Окруженный седыми снегами,
Песню свадьбы сыграет тебе.
И багровое солнце, пылая
Всей громадой холодных огней,
Как живой великан, дорогая,—
Улыбнется печали твоей. Н Заболотский

Лицо коня прекрасней и умней.
Он слышит говор листьев и камней.
Внимательный! Он знает крик звериный
И в ветхой роще рокот соловьиный.
И зная всё, кому расскажет он
Свои чудесные виденья?
Ночь глубока. На темный небосклон
Восходят звезд соединенья.
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
И грива стелется, как царская порфира.
И если б человек увидел
Лицо волшебное коня,
Он вырвал бы язык бессильный свой
И отдал бы коню. Поистине достоин
Иметь язык волшебный конь! Н Заболотский

Мой зверь - не лев, излюбленный толпою,-
Мне кажется, что он лишь крупный пес.
Нет, желтый тигр, с бесшумною стопою,
Во мне рождает больше странных грез.
И символ Вакха, быстрый, сладострастный,
Как бы из стали, меткий леопард;
Он весь - как гений вымысла прекрасный,
Отец легенд, зверь-бог, колдун и бард.
Еще люблю я черную пантеру,
Когда она глядит перед собой
В какую-то нежизненную сферу,
Как страшный сфинкс в пустыне голубой.
Но если от азийских, африканских
Святых пустынь мечту я оторву,
Средь наших дней, и плоских и мещанских,
Моей желанной кошку назову.

Кричала Тигрица, взрывая тьму ночи,
Огнем полыхали зеленые очи.
Кричала от боли, что грудь не вместила,
Осталась на воле. Но разве просила?
Не раз приходилось сражаться за правду.
Всегда побеждала, не зная утрату.
Ей верность, как меч, ее счастья отрада,
Любовь, словно щит, и всей жизни награда.
Кричала Тигрица, взрывая тьму ночи.
Огнем полыхали зеленые очи.
Зачем свое сердце доверило смело
И душу свою подарила всецело.
Луна не залижет ей свежие раны.
И знала Тигрица, останутся шрамы.
Взрывала тьму ночи, не зная пощады.
Ей выпала доля сердечной утраты.
Но гордо звучал ее голос в ночи:
«Бывают мужчины! А есть – палачи!»

Котенок был так бел и так ухожен,
Всем нравился и нежность пробуждал,
Никто не видел, как он осторожен,
Откуда приходил, куда пропал.
"Какой хорошенький! Смотри, какое чудо!
Наверно, чей-то… Выбежал за дверь!
Пушистик беленький и маленький! Откуда?
А глазки умные, не скажешь, что он зверь!"
Он был смышленый этот славный котик,
Смотрел на мир осмысленно, с добром.
Давал чесать за ухом и животик,
И ждал, когда запустят его в дом.
Его пускали, удивленно восклицая:
«Откуда взялся, беленький малыш?»,
А он глядел глазенками мерцая,
Чтоб дать добро и смысл оставить лишь.
"А где котенок? - удивлялись люди,
Куда он делся, выбежал когда?
Да что такое, что за чудо-юдо?!
Ведь был котенок! Что за ерунда?!"
То там, то здесь он появлялся снова,
Мурлыча и белея нежной шерсткой,
Искал родное в глубине чужого,
Заглядывая в лица теплой блесткой.

Два голубя кружатся в танце свободы,
Освещенные солнцем дневной простоты.
Два голубя-мирные дети природы.
В их счастье не вижу людской пустоты.
Короткие взмахи,сплетение крыльев,
Любовная песня из девственных уст.
На дерево солнце кидает их тени,
Без двух голубей этот мир скучен,пуст.
Любовь родилась из понятья свободы.
Без воли сердец нету счастья любить.
Два голубя-мирные дети природы.
Берите пример с них,
как дальше нам жить.
Баранова Ирина

Мы вольные звери,
Мы стая волков.
Мы в бога не верим,
Но верим в Богов.
Они – наши Предки,
Их Солнечный Свет
Теперь уже редко
Нам дарит рассвет.
Мы белыми были,
Как девственный снег,
Глаза голубые,
Изящный разбег,
Не думая долго,
По зову Богов
Мы брали за холку
Заклятых врагов.
В порыве едином
Под клич боевой
Врезались мы клином
Во вражеский строй.
Бок к боку сражались,
Теряя друзей,
Всегда добивались
Мы цели своей.
А в мирные годы
Омыв с себя кровь,
По зову Природы
Бросались в Любовь,
Свой Род продолжали
Во славу Богов,
Волчицы рожали
Нам славных щенков.

Одинокие волки забыты,
Дней сумятица мимо идёт.
На замки волчьи души закрыты.
Ключ к замкам вряд ли кто подберет.
Все считают, что волки опасны,
Да, опасны! Кому и когда?
Дни их жизни нередко ненастны,
А судьба, очень часто - беда!
Мы о волках достаточно знаем,
Только хуже ли волки людей?
Волчью шубу и мы примеряем,
И становимся хуже зверей.
Одинокие волки забыты,
В кумаче ярко-красных флажков.
Души их, как и прежде закрыты
Дужкой мощных железных замков.
Пожалейте же их, не травите,
Отзовите к себе гончих псов.
Снять замки с волчьих душ помогите.
Распилите проклятый засов.
Одинокие волки, как люди,
Только людям порой тяжелей:
Их флажками обставят, осудят.
В мире нет их слезы солоней.

Неспешно ястреб в небесах парил.
В раздумье хладнокровном он кружил.
Повадки своей жертвы изучил
И растерзать её, как видно, не спешил.
Вольготен крыльев каждый его взмах.
В них видится души большой размах.
И, кажется, что просто он в мечтах,
Но безобиден ястреб только в снах.
Бросок внезапный – ты в его когтях.
Калейдоскопом жизнь мелькает вся в огнях.
Тебя не пощадят – рвёт сердце страх.
Прощанье с жизнью – вся душа в слезах.
Без жертвы нету пищи у зверей.
Они едят лишь тех, кто послабей.
И в этом не похожи на людей,
Которые не в шоке от смертей.
Парит неспешно ястреб в небесах.
Печаль за род людской в его глазах.
За наши души “небеса в слезах”,
Ведь человек друг другу словно враг.