Там где чайки с волнами спорят,
Там где нет любви и начала
Камень просто влюбился в море,
Но море этого не замечало
Море тихо ласкало берег
И случайно камня касалось
Камень собственным снам не верил,
Камню это чудом казалось…
Он любил моря каждую каплю,
Стал он гладким и робким вскоре
И набравшись смелости как-то,
Обо всем он признался морю…
Море тихо ему улыбнулось
Слезы камня ведь морю чужды…
Откатилось- потом вернулось…
Море просто хотело дружбы
Камень высох- в песок зарылся
Безмятежно плескалось море
Камень трещинами покрылся…
И рассыпался в пыль от горя
Волны камень с песками смешали,
Чайки рыбу искали глазами…
Вам когда нибудь предлагали …
Оставаться просто друзьями ?

Переболеть тобой без рецидива
Я постараюсь.нафиг "неотложка"?
Переживу повтор любви игриво
Реинкорнаций девять – я же кошка.
И расцарапав прошлое ногтями,
Я прокрадусь вперёд, подвинься, ну-ка.
Отковыряв слова, прибитые страстями
На постамент моей натуры – сука.
P.S.
Ты не звони. Нервируют все звуки,
И не ищи предлогов лишней встречи.
Раскрепощённой грацией разлуки,
Я ухожу с другим.«Arrivederci».

Ночной звонок разрезал тишину
Привычно пальцы нажимают кнопку:
- Любимая, везу тебе весну… Ошиблись вы…
- Ответил голос робкий.
Опять звонок: - Родная, это я,
Ты не узнала… Лет прошло немало…
А помнишь, как мы ждали соловья…
И ты тогда… от нежности устала?
Потом я уезжал и был вдали…
Я уезжал… но был с тобой незримо…
И каждый год мне пели соловьи,
Что ждешь меня, что я тобой любимый…
Слеза катилась по её щеке,
Все время, натыкаясь на морщинки
- Ошиблись вы. И телефон в руке
Вдруг раскололся на две половинки.

Кормишь меня разлукой, кормишь…
Стала совсем без тебя чужая.
Как мы простились с тобою, помнишь?
Как же я без тебя скучаю…
Время уходит впустую, время
Катится в пропасть словами, снами.
Будни разбавлены акварелью,
Я без тебя говорю стихами.
Может теряю тебя, может
Это лишь вязь моих суеверий…
Я ощущаю разлуку кожей,
Я замираю от скрипа двери.
С каждым глотком умираю, с каждым,
Воздуха мало, а жажды больше,
Чувства… - слишком они бумажны,
Ломче, нежнее, хрупче, тоньше.
Ты разрываешь меня, мой милый,
На миллионы частиц, кусочков.
Иглы пронзают насквозь, иглы
Я разложилась на буквы, точки.
Пляшет в объятьях июля ветер,
Ветер, сметающий пыль иллюзий.
Там, между призрачных междометий
Нас уже никогда не будет.
Кормишь меня мечтами, кормишь
Вечностью, тишиной, молчаньем,
Мыслями о тебе полнишь,
Как же я без тебя скучаю…

Запах специфический, больничный.
Бледность ватно-марлевого царства.
Доктор! Пациент я необычный,
От любви прошу у вас лекарство.
Доктор! Умоляю - помогите!
Что-нибудь, чтоб только стало легче.
Доктор! Вы ведь - доктор. Говорите!
- Извините, мы любовь не лечим.
Как - "не лечим", доктор? Больно очень.
Почему - "бессильна медицина"?
Мне любовь в себе терпеть нет мочи,
Устраните главную причину -
Здесь, левее - то, что так неволит,
Под непрочною защитой рёбер,
Тяжким сосредоточением боли
Жизнь мою напропалую гробит.
Это, доктор, сердце, говорите?
Это от него я так страдаю?
Удалите, доктор, удалите!
Невозможно? Я не понимаю.
Доктор, доктор! Сделайте хоть что-то!
Дайте от сердечных ран микстуру!
Что дало рентгеновское фото?
- Сердце вскрыто стрелами Амура.
Как остановить кровотеченье?
Вылечите способами всеми!
То есть как - "не придавать значенья"?
Что вы прописали, доктор?
Время?!

Кто-то пьет от несчастной любви,
Кто-то,чтобы с потерей смириться-
Жалок ты,оправданья твои
Лишний повод пойти и напиться.
Разошлись наши стежки-пути:
Так устала жалеть и прощать
Дважды в реку одну не войти
И уж видно Судьба потерять
Рядом ты, но чужой и далекий.
Мчится поезд семьи под откос-
Я одна,да и ты одинокий:
Что же делать?Извечный вопрос.

Я вылечусь временем - лучшим из лекарей
И каждому Бог по заслугам воздаст.
С одной стороны - мне довериться некому,
С другой стороны - хоть никто не предаст.
Теперь я сама себе стала хозяйкою:
Хожу по гостям, где давно не была.
С одной стороны, что разрушилось - жалко мне,
С другой стороны - я уже не могла.
Закрыты все двери и камни все содраны.
Oтныне навеки я стала чужой.
С одной стороны, без любви - очень холодно,
С другой стороны - мне спокойней одной.
Пойду, как сумею, своею дорогою,
Не любят, не помнят, не верят, не ждут.
Я знаю одно: лучше быть одинокою,
Чем ждать, что тебя, как всегда предадут.

Как-то раз цветы себе купила.
В дорогом цветочном магазине.
А потом. Себе их подарила.
Всё любуясь розами в витрине.
Дома я накрыла дивный стол.
Скатерть постелила кружевную.
Лепестками роз укрыла пол.
И сижу. Сама себя ревную.
Наклонила я фужер на ножке,
Чтоб налить креплёного вина.
Улеглась мне на колени кошка.
Улыбалась во весь рот луна.
Если хочешь, чтоб тебя любили,
Полюбить должна себя сама!
Мне об этом звёзды говорили!
От такой любви сойду с ума.
Я в фужер частенько подливала.
Так приятно закружилась голова!
Не одна. С луной я выпивала!
Налюбилась этой ночью я сполна.

Две трети столиков пустуют,
Певица, микрофон в руке,
И двое медленно танцуют
На предэстрадном пятачке.
Как трепетно ее он держит,
По кругу медленно водя,
Закат в огне пурпурно брезжит,
Звучит мелодия дождя.
И столик их почти не тронут,
Бокалы чуть пригублены,
Они друг в дружке сладко тонут,
Поглощены, погружены.
Они не видят и не слышат
Солистку ту, что им поет,
Они сейчас любовью дышат,
Им танец кажется – полет.
Зал заворожен этим танцем,
Никто не хочет им мешать,
И пятый раз в повторе танго,
И пара кружится опять.
И взглядом он ее ласкает,
По кругу медленно водя,
А за окном полоска тает,
Звучит мелодия дождя…

Я думала, что это светлячок,
А пригляделась, оказалось – Ангел!
Он опустился на моё плечо,
Закрыл глаза и без движенья замер.
И я боялась вздрогнуть и моргнуть,
И даже чуть замедлила дыханье,
Чтоб только не встревожить, не вспугнуть
Такое нереальное созданье!
Прошло мгновенье – он открыл глаза,
Поправил златокудрое колечко
И тихо на прощанье мне сказал:
«Я за тебя замолвлю там словечко».
И улетел в раскрытое окно.
И лишь сквозняк чуть слышно хлопнул дверью.
А мне всё это показалось сном,
Но от чего-то так хотелось верить.
Я всматривалась долго в темноту,
Сквозь облаков прерывистые нити
И всё-таки увидела… звезду,
Он долетел, мой маленький Хранитель!

Рыдает дождик с самого утра,
А на озябшем, мокром перекрестке
Стоит Любовь, забытая вчера,
И кутается в жалкие обноски.
Недавно лишь кружилась на балу,
Смеялась, пела, в счастье утопая.
Но вдруг вчера пришлась не ко двору,
И вот стоит как нищенка простая.
Какой абсурд: лохмотья из парчи
И до крови искусанные губы.
Она не плачет, нет…она молчит
И только крепче стискивает зубы.
Любовь стоит с протянутой рукой,
Она не просит денег и нарядов.
Ей просто нужен кров над головой,
Тепло и сердце, бьющееся рядом.

Нельзя сначала убивать,
Потом шептать: "Я не нарочно!"

Нельзя все время предавать,
Потом молить: "Исправлюсь! Точно!"

Нельзя сначала принижать,
Потом просить: "Прости за шутку!"

Нельзя трусливо убегать,
Сказав, что "вышел на минутку".

Нельзя, вернувшись, сделать вид,
Что все как прежде остается.

Ведь жизнь на месте не стоит!
ЗА ВСЕ. ВСЕГДА. ВСЕМ. ВОЗДАЕТСЯ!

Сложи-ка вместе все «нельзя»!
И посмотри, что получилось.
Была сильна Любовь моя,
Теперь- прости,. испепелилась

Девушка сидела на вокзале,
Слезы по щекам ее текли.
На ладонях бережно лежали
Красные, как кровь цветы.
Видели вчера ее счастливой
С теплою улыбкой на лице,
Парень шел с ней добрый и счастливый
С жгучею улыбкой на лице.
Шли они вдвоем по мокрым шпалам,
От дождя ее он укрывал,
"Мы о свадьбе нашей скажем маме.",
- Тихо он ей на ухо шептал.
На вокзале было очень людно,
Наблюдали двое за толпой,
А на рельсах маленький ребенок
Камушки перебирал рукой.
И на встречу мальчику помчался поезд,
Все тревожным слышался сигнал,
С ужасом крик девушки раздался.
Юноша к ребенку побежал.
Резко вдруг остановился поезд.
Плакал мальчик маму свою звал,
А на рельсах кровью истекая,
Тот красивый юноша лежал.
Кровь с лица платочком вытирала
Девушка с заплаканным лицом,
Парня в путь последний провожала,
Но не билось сердце больше в нем.
Девушка ходила по перрону,
На ней белый шарф вместо фаты,
Девушка на рельсы положила
Красные как кровь цветы.

Каждый миг своей жизни лови,
Не спеши, в поднебесные дали,
Сколько было б на свете любви,
Если б люди её не теряли…
Нет конца у земной красоты,
Наслаждайся, забудь о печали,
Сколько было б вокруг доброты,
Если б люди друг друга прощали…
Ты мечту разгляди между строк,
Как бы сильно она не укрылась,
Сколько было б счастливых дорог,
Если б люди искать научились…
Разве можно коснуться звезды,
Коль теряется жизнь по крупинке,
Если б не было в мире вражды,
Все нашли бы свои половинки…
Возвращаюсь в скопление лет,
Где девчонкой была легкокрылой,
Мне казалось, я знаю секрет,
Как на свете быть самой счастливой…
И вопрос не уходит никак,
Той девчушки из детского сада:
«Почему пьете горький коньяк,
Если можно налить лимонада?!»

Воспоминанья душу бередят,
И вновь, и вновь я возвращаюсь в детство.
Я помню двор, подружек, всех котят
И наше коммунальное соседство.
Я помню игры- "штандар" и " лапту",
Я помню "жмурки" в лестничных пролётах,
И деревянный "чижик" на боку,
И ножички, блестевшие в полёте.
Мальчишек с самокатами с утра,
И "казаков-разбойников" до ночи.
Всеобщее и грозное " Ура",
И до дому когда дойти нет мочи.
"Секретики", "садовники", плоты
И "Сенька поп " с такой палитрой красок!
А пахли как вечерние цветы,
И как была прекрасна бочка с квасом!
А вобла! Это ж был деликатес
Из нашего безоблачного детства.
На улице торговля шла вразвес,
Как приз несли бумажные пакеты.
Из книжек куклам строили дома,
А в коробок от спичек, что стащили,
Сажали майского усатого жука
И листьями берёзы так кормили!

Она его ждала… Она скучала.
Ловила каждый шорох за окном.
Её душа - как бабочка летала…
Когда им удавалось быть вдвоём.
Когда глаза в глаза смотрели нежно,
И губы, словно жгучий дикий мёд.
В его руках - жила её надежда.
В её душе - немыслимый полёт…
Два тела.нежных, страстных воедино,
Сплетались, позабыв про внешний мир.
Достаточно, лишь одного порыва,
Чтоб их ОГОНЬ ЛЮБВИ воспламенил.
В друг, друге растворяясь без остатка.
Они плывут навстречу небесам.
О, Боже…на душе, так дивно сладко.
Их души вторят райским голосам.
Ещё немного ввысь.и.о.истома.
По телу разливается, звеня.
Не многим это чувства, так знакомо.
Не все касались этого огня.
Она его ждала. она скучала.
Ловила каждый шорох за окном.
Душа её - как бабочка летала.
Когда им удавалось быть вдвоём.
Влюблённые. прекрасные создания,
В них - счастья тихий, негасимый свет.
Влюблённые - основа мирозданья.
А без любви и смысла в жизни нет.

Давно не безразлично маме
с ее натурою прямой,
Что все позднее вечерами
Сын возвращается домой.
Стараясь не будить домашних,
Он спать ложиться без еды,
А за окном горят две важных,
Две удивительных звезды.
Упало фото возле стула,
Скользнула света полоса,
И мать печальная взглянула
В большие девичьи глаза.
Как будто встретилась с бедою
Она присела у стола,
Себя считала молодою,
А, видно, молодость прошла.
Прошла и будто бы промчалась,
Что ливень в теплую грозу.
Неслышно вымолвила жалость
Скупую женскую слезу.
Он взрослый стал - простое дело,
Его нельзя не понимать.
А с фотографии смотрела
Чужая молодость на мать.
Она любимого обнимет,
Заменит всех в его судьбе
и часть того тепла отнимет,
Что предназначено тебе.
Но вспомни, что и ты когда-то
В даль за околицу спеша,
В разгар весеннего заката
Чужого сына увела.
И спрячет мать ночной порою
Подарок девушки в пиджак
И сына потеплей укроет,
Как будто в комнате сквозняк

Уходит, значит отпусти,
Не стой на узеньком проходе.
Перестрадай, перегрусти.
Уходит, значит - пусть уходит.
Не смей ползти, но и не мсти,
И не перечь своей свободе.
Уходит, значит - отпусти.
Уходит, значит - пусть уходит.
А на дорогах снова будут встречи,
И жадность глаз, и щедрость умных фраз.
Пусть время лечит.
Разве помнить легче?
Что так уже бывало и не раз.
Ах. как острили, как с плеча рубили,
Как на постель швыряли, торопя.
Тебя любили.?
Нет! Тебя губили.
Себя любили около тебя.!

В городке провинциальном
Скромный, худенький парнишка
Жил в районе Завокзальном,
Паренька все звали Мишка.
Но пришла из военкомата
Как-то Мишке вдруг повестка,
Проводить пришла солдата
Одноклассница-соседка.
Угодил в Чечню наш Мишка,
Где война пылала рьяно:
Там мужчиной стал мальчишка,
На войне мужают рано.
Ив одном бою кровавом
Был сражён осколком Мишка,
Командир в упрёк уставам
Прохрипел: «Прощай, братишка!»
Как на свете не живи,
В смерти нет для счастья места:
О не сбывшейся любви
Плачет Мишкина невеста,
Аркадич

Сегодня, на пике ночи,
Утихла дня круговерть,
И тихо ступая очень
Ко мне заходила Смерть.
Стояла у изголовья,
Мне волосы теребя
Шептала, горя любовью:
"О, как я хочу тебя!"
И две пустоты чернели
Под белой дугой бровей
И ангелы где-то пели,
Все жалобней, все грустней

Мужчина, которого я не люблю,
Сегодня в дороге тяжелой и дальней.
Ко мне он прикован любовью фатальной,
Мужчина, которого я не люблю.
Взойдет он на скалы, проникнет под воду,
Но в сердце мое не войдет никогда.
Какому жестокому богу в угоду
Накликана глупая эта беда?
А время идет, сединою мелькая,
И я пожелтевшие листья ловлю.
Все кажется, будто меня окликает
Мужчина, которого я не люблю.
Ну что за морока, напрасное дело,-
Не с ним я нелегкую участь делю,-
Зачем же так любит меня оголтело
Мужчина, которого я не люблю?
Но если мне плохо и боль не проходит,
Но если мой выигрыш равен нулю,-
Ко мне неизменно на помощь приходит
Мужчина, которого я не люблю.
Спасибо, не смею глумиться злорадно
Над верностью этой,- и Бога молю:
Пусть будет тебе хорошо и отрадно,
Мужчина, которого я не люблю.

Если бы сердце могло говорить.
В омутах глаз столько слов.столько слов.
Дрожью ресниц чуть прикрыто признанье.
Нежностью рук тихо шепчет любовь,
Только сердца не нарушат молчанья.

Даже на миг прикасаясь щекой
К теплой ладони, все тайны расскажешь,
Взглядом одним.лишь улыбкой одной.
Только сердцам говорить не прикажешь.

Если бы сердце могло говорить.
Сколько же чувств недосказанных было.
Мы не скрывая, умели б любить,
Честно любить.так, как сердце решило.

Взгляды солгут, губы крикнут: "Прощай!",
Не прикасаясь, укроешься в гордость.
Лишь только сердце кричало б:"Скучай!.
Помни и плачь.Это ложь - моя твердость."

Сердце б кричало: "Прошу, оглянись!
Больно с тобой, без тебя - невозможно.
Только вернись.ты лишь только вернись".
Ну почему же все в жизни так сложно?

Если бы сердце могло говорить.

Я сильная, я все переживу,
что не убило - сделало сильнее.
Я сильная, ведь я живу,
и все ошибки сделали меня умнее.
Я сильная, я все переживу,
страдать и плакать - это не серьезно,
когда в душе раздастся гром - я промолчу,
и только сердце будет знать про эти слезы.
Я сильная, я все переживу,
меня жалеть не стоит понапрасну,
без жалости и лести как-то проживу,
я знаю цену горького - но счастья.
Я сильная, я все переживу,
оставьте все упреки и сомнения,
я выберусь из дна не утонув,
и быв виновной попрошу прощенья.
Я сильная, я все переживу,
ведь мое сердце превратилось в лед,
и вряд ли я кого-нибудь туда пущу,
я знаю точно - лед любви не ждет.

ЧУДО
.И я услышал: в дверь стучали глухо.
— Кто там еще? — спросонок я спросил.
— Я нищая, — какая-то старуха
ответила. — Без крова и без сил.
Впусти меня.

Я встал и отпер сразу,
и разум отказался понимать —
там, в темноте, но видимая глазу
стояла мать умершая. Да, мать!
Я ужаснулся и в ее объятья
упал без чувств. И мать сказала мне:
— Очнись, сынок, и здравствуй. Испытать я
тебя пришла. В кромешной тишине
и нищенкой. Дабы, неуглядимый,
узнал господь — судья добра и зла, —
жива ли совесть у тебя, родимый.
или со мною вместе умерла.

Ованес Шираз

Дорогой, подойди к телефону.
Женский голос, наверно, она.
Жаль, что ей неизвестны законы -
Не звонить, если дома жена.
Ты растерян, мой милый, расстроен,
Прячешь в дым выражение глаз.
Что нас в этой истории трое,
Поняла я, поверь, не сейчас.
Но не надейся, дорогой,
Что я отдам тебя другой.
Я двадцать раз с тобой прощусь
И двадцать раз к тебе вернусь.
Я двадцать раз тебе навру,
Что завтра вещи соберу,
И двадцать раз, и двадцать раз
Все будет снова, как сейчас.
Мы друг другу с тобой не чужие,
Сколько их, вместе прожитых дней!
Не молчи, дорогой, расскажи мне,
Я хочу знать всю правду о ней.
Сколько лет, как зовут, кто такая
И что значит она для тебя.
Буду слушать я, слезы глотая,
Ненавидя и все же любя.
Л. Рубальская

Мать сына родила, растила,
Пуще глаз от бед хранила.
С трудом сыночка подняла,
Сама состарилась, слегла.
Сын бросил мать. Живет одна,
От горьких слез слепа она.
Все сына ждет на склоне дней,
Он лишь во снах приходит к ней.
Да, хорошо соседи есть,
Помогут, принесут поесть-
Кто вещи даст, когда износит,
Кто пить нальет, если попросит.
Все б ничего, да больно ей,-
Свое дитя чужих черствей.
Нет мочи жить в таком позоре,
Проклясть сынка решила с горя.
В углу, стыдясь своей же тени,
Старуха стала на колени.
Ладони горестно воздела:
"Будь, проклят, сын"- сказать хотела.
Но не смогла, душа заныла.
Собравшись с духом рот открыла.
Незряче глядя на порог:
"Будь счастлив, - молвила, - сынок!"

Выбирал мальчишка розу осторожно,

Так,чтоб остальные не помять,

Продавщица глянула тревожно:

Помогать ему,не помогать?

Тоненькими пальцами в чернилах,

Натыкаясь на цветочные шипы,

Выбрал ту,которая раскрыла

По утру сегодня лепестки.

Выгребая свою мелочь из карманов,

На вопрос - "кому он покупал?"

Засмущался,как-то очень странно:

"Маме." - еле слышно прошептал.

День рожденья,ей сегодня тридцать.

Мы с ней очень близкие друзья.

Только вот лежит она в больнице,

Скоро будет братик у меня.

Убежал.А мы стояли с продавщицей,

Мне за сорок,ей за пятьдесят.

Женщинами стоило родиться,

Чтобы вот таких растить ребят!

В Храм божий по утру зайдя,

Склонюсь к иконе скорбной тенью,

К ней припаду одно моля: - О,Господи!

Дай мне терпенья!

В твоем я доме странный гость.

Ты знаешь,редко здесь бываю.

Быть сильной мне не удалось,

И я о помощи взываю.

Трепещет пламя у свечей,

Дрожит от моего дыханья.

Молитв не знаю и речей -

Прости же мне мое незнанье.

Поет в тиши церковный хор,

Старухи в ветхом облаченьи,

Ведут с тобою разговор

И просят у тебя прощенья

А я,притихнув в уголке,

Ловлю движенье губ бескровных,

И крест держу в своей руке,

Что куплен в лавке был церковной.

С иконы смотрит светлый лик -

Твой лик божественный и нежный.

Молчу,но Ты услышишь крик души-

Встревоженной ,мятежной.

МОя молитва - это боль,

И страх и муки откровенья.

Молчу,и нужно ль говорить

О том ,о чем смолчать бы рада?!

Пришла терпенья попросить,

А больше ничего не надо.

Два голубя над головой кружились,

Они наверно в небе подружились,

Голубка была белой и красивой,

Но видимо истратив свои силы,

Она спускалась медленно к земле,

Ближе к луже ,хоть какой-нибудь воде.

Другой был голубь сизый,

И с виду мне казался сильным,

Метнулся к ней со скоростью стрелы,

А та упала у воды.

И подползти ей было тяжело,

Ведь при паденье было сломано крыло,

И сизый голубь подлетел,

Он так помочь любви соей хотел.

Но та от раны умирала,

И мое сердце застонало.

Я не могла ничем помочь,

К томуже наступала ночь.

А утром к птицам я бежала,

И что увидела,я с горя задрожала.

Два голубя,два сердца ,две души.

Одна погибла без мечты.

И от тоски ушел за ней и сизый голубь.

Не выдержало его сердце горя.

Среди людей не видела такой любви,

Расходятся люди ,как враги,

А если у любимой горе,

Других себе находят вскоре.

Учиться надо нам у птиц и у зверей,

Они к любви относятся добрей!

Колокольчик в небесной рубашке,
Укрываясь от ветров и гроз,
Рядом с тоненькой белой ромашкой
На поляне некошеной рос.
И, жалея красивую пару,
Обходили ее косари.
Дед-репейник, колючий и старый,
Охранял ее сон до зари.
Прибежала девчонка по росам,
Колокольчик, смеясь, сорвала,
И в свои золотистые косы
Загорелой рукою вплела.
Побежала по травам, запела,
На бегу собирая букет.
Долго-долго ромашка смотрела
Загорелой насмешнице вслед…
Колокольчик счастливый-счастливый
Зазвенел в золотых волосах,
И от горькой обиды крапива
Укусила девчонку в сердцах.
Наклонившись, ромашка молчала.
Затихал колокольчика звон,
Сердцем чутким она понимала:
Как завянет – так выкинут вон.
Тайну верности знает ромашка,
Но молчит, не прощая обид,
Может, ждет, что в небесной рубашке
Колокольчик опять зазвенит?
Потому ли на травы густые,
Где под солнцем цветам благодать,
Прибегают девчонки босые
На ромашке судьбу погадать.

Что самая сладкая сладость на свете?
Сахар могла я когда то ответить.
Мед, мармелад, пастила и щербет.
Только теперь поняла я ответ:
Родного ребеночка запах макушки,
Что остается на нашей подушке,
Пальчики нежные и ноготки,
Попка, коленочки и локотки.
Что самая горькая горечь на свете?
Горчица могла я когда то ответить
Редька и уксус, полынь и хинин.
Ну а теперь мой ответ лишь один:
Губки дрожащие, плач на подходе
Вот от чего мое сердце заходит
Самая горечь родного ребенка
Полные слез и обиды глазенки.

Стоял колодец посреди деревни.
Водою родниковой всех поил.
Ведро с верёвкой в нём служили верно,
Ему «спасибо» каждый говорил.
В какой-то день ведро забунтовало.
Кричит верёвке: - Отцепись, репей!
Всю жизнь свободы ты мне не давала!
Пусти! Быть без тебя хочу теперь!
Верёвка тут же мигом разорвалась.
Ведро в колодец сорвалось на дно.
Достали. А верёвки, что остались,
Связать концами было решено.
Мешает узел тот теперь в колодце.
Зацепится – и из ведра ручей.
Вот так и с дружбою: коли порвётся,
Как ни свяжи – мешает узел ей.

ЖИЗНЬ МНЕ ЧАСТО СТАВИЛА ПОДНОЖКУ,
ВКРИВЬ И ВКОСЬ БРОСАЛА КАК МОГЛА.
Я Ж ОТ СТРЕССА,ОТДОХНУВ НЕМНОГО,
ПО ПРЯМОЙ НАСТОЙЧИВЕЕ ШЛА.
ПАДАЛА,ЦАРАПАЛА КОЛЕНИ,
НО СУДЬБУ ПРОСИЛА ОБ ОДНОМ.
"НЕ ПОЗВОЛЬ ТЫ МНЕ ПОДДАТЬСЯ ЛЕНИ.
БЕЗРАЗЛИЧНОЙ СТАТЬ ВЕЗДЕ ВО ВСЕМ!"
Я СИЛЬНА И ТЕЛОМ И ДУШОЮ.
И МОГУ ТВОРИТЬ И ПОБЕЖДАТЬ
ЖИЗНЬ МОЯ!ТЫ НЕ ШУТИ СО МНОЮ.
Я НЕ СОБИРАЮСЬ УСТУПАТЬ.!

Ты бежал столько лет, тень мою догоняя,
Презирая рассвет и закат отменяя.
Ты наматывал вновь на клубок километры,
Только я далеко. по ту сторону ветра.
Ты уже много дней, поднимаясь с постели,
Обнаруживал след в темноте подземелий.
И всегда вспоминал, что колдун напророчил,
Только я далеко. по ту сторону ночи.
Ты блуждал в небесах, позабыв про усталость,
И всегда понимал - время мало осталось.
Но упорно твердил, что другого не надо,
Только я далеко. по ту сторону взгляда.
Ты забыл про покой и измучен был жаждой,
Жизнь поставил на кон и хотел лишь однажды
Прикоснуться рукой, от желанья сгорая,
Только я далеко. по ту сторону рая.

Читая все эти стихи, слёзы бегут по щекам и на душе тоска!(F)

Упало счастье.и ударилось,
Оно.побито-перекошено,
Оно.не то чтобы состарилось,
Оно.не то чтобы заброшено!
Ещё вчера.сияло глазками,
И целовало.сладко губками,
Всё приставало.нежно с ласками,
Улыбчиво.сверкало зубками!
Оно.такое было милое,
И уж почти всего добилось,
Его.наверно утомила я,
Оно.упало и разбилось!
Лежит оно.теперь несчастное,
На счастье.вовсе не похожее,
И равнодушно-безучастное,
Слегка косится.на прихожую!
А я.из двери ключик вытащу,
И быстро выкину в окошечко,
А счастье.ни за что не выпущу,
Его. кормить я буду с ложечки!
А также буду.гладить ручками,
И.целовать во все ранения,
И.окончательно замучаю
До полного.выздоровления.

Любовь пройдет. Перерастет в привычку.
Растает в небе жизни, как салют.
И мы привыкнем забирать в кавычки
Слова чужие "я тебя люблю".
И редкий вечер, проводя вне дома,
Ты будешь думать: "Пусть не позвонит!"
А я возьму и позвоню другому,
Чья роль отныне - доктор Айболит.
Еще я часто думаю о дочке
(А день за днем - как старое лото).
Она ведь нас обоих любит. Очень.
А мы друг другу, в общем-то, никто

Твой сын не будет в армии служить,
Его не ранят и случайно не убьют,
Он мог бы еще долго-долго жить.
В конце-концов сдала б его в приют.
Твой сын тебе в ночи не позвонит,
Не скажет тихо, нежно: "Как ты, мам?"
И дух его никто не воскресит!
(Лишь страхом наказанья по ночам.)
Ты не увидишь сына своего,
Ни носика, ни ручек, ноготочков,
Ты не представишь мысленно лицо,
Кудрявых золотистых завиточков.
Улыбки не увидишь никогда,
Любви сыновьей у тебя не будет.
Ты понимаешь? Это - навсегда!
Самих себя уничтожают люди.
Зачем ему граната, автомат?!
Он проиграл свою войну в утробе.
И ты себе открыла двери в ад,
Живого сына медабортом гробя!
Бойкова Марина

Я душу спрятала в сундук,
Чтоб не нашли ни враг, ни друг,
Как ни старались, не искали.
Чтоб на ветру не полоскали.
Не билась чтоб, едва дыша,
В чужих руках моя душа.
Чтоб отойти она могла
От бед, предательства и зла.
Укрыла покрывалом белым,
Чтоб не страдала, не болела.
Но только вдруг раздался стук.
Открыла старенький сундук
И вижу, что едва дыша,
Там задыхается душа.
"Пусти меня, я полечу,
Я жить в неволе не хочу".
"Тебе же больно."
"Ну и пусть!
Хочу чтоб были боль и грусть,
В покое если прозябать,
Так ведь и счастья не видать."