Оно же как, с времён ещё древнейших,
У нас привыкли делать или поступать,
Ты если при кресле, при портфеле, то, умнейший,
А если исполнитель рядовой, то дурак, ни дать ни взять.

Не хочется мне выглядеть придурком,
На всё имею я свой честный, трезвый, умный взгляд,
Не буду исполнять тупые и никчёмные приказы, под руководством чутким,
И перед начальником, с открытым ртом, как «Арлекин» стоять.

Играем в пьесах мы чужих, где неинтересны нам, ни роли, ни финал,
Поём и сочиняем, под заказ, под чью-то фонограмму, песни и куплеты.
Рассаживает жизнь, кого-то, по чужим саням,
Ну, а кому-то, выдаёт, лишь «волчие» билеты….

Горе от ума.

Наследственность досталась мне хорошая, что я могу поделать,
Мои мозги с извилинами, дружат, как в «засос»,
Но я с бедою постоянной, породнился, по причине этой,
У нас не любят рядом умных, я это говорю всерьёз.

И где бы ни был я и где бы ни работал,
Образование, я не плохое получил,
Везде конфликты я имел, с начальством и походу,
Своей работой, я никому не угодил.

Он гнев, на милость может, вдруг, внезапно изменить,
Но зверь, есть зверь, и расслабляться нет никакого мне резона,
Чуть-чуть по гриве, против шерсти, мне не стоит даже проводить,
Он, в руку, сразу же, клыки свои вонзит, а может разорвать мне горло.

Подобно кошке, твой зверь, мурлычет, иногда,
Ласкается, о ноги трётся трепетно и нежно,
Но стоит зазеваться, он душу расцарапать может навсегда,
А спину, «в лоскуты», порвёт или когтём зарежет.

Я к твоему изнеженному зверю прикипел, привык,
Хлыста удары чуть слышны, подчас, бывают
И мне не страшно в клетку ежедневно без страховки заходить,
Я фаталист, и сколько жить ещё осталось, не интересно и не знаю.

Нежный зверь.

В тебе, моей единственной, сидит, как будто, нежный зверь.
Мне много лет не удаётся, ни укротить, ни приручить его натуру.
И каждый раз, вставляя ключ и открывая клетки дверь,
Ещё не знаю, какой кульбит исполнит он или сложнейшую фигуру.

В руке своей, я постоянно, хлыст держу,
У зверя нежного, такой изменчивый, непредсказуемый характер,
Всегда приходится мне находиться начеку и двери клетки сторожу,
Чтобы твой нежный зверь, был только мне опасен.

«Японский автопром», пищит, скрипит, гремит как «погремушка»,
Но в нём тепло, «Газелям» нашим, с «Волгами», ведь он, не чета,
Лишь иногда, у них, от стужи лютой, разрывает помпы, лопаются шланги,
И по-японски матерясь, они встают, всё, это их температурная черта.

Эвакуаторам, одним, на улицах лафа и сенокос,
Снуют, с «горемыками» на кузовах, несут свою «кладбищенскую» службу,
Они «капусту рубят» им, только, хорошо, когда мороз,
Да, ведь, и « павших», с «поля боя», уносить, всегда, кому-то нужно.

Новосибирск, уже не одну неделю, у арктического холода в плену,
Но в повседневной жизни нашей, ничего не изменилось,
Ведь мы, Сибиряки, мы жить приехали в суровую Тайгу,
Поэтому не ждём прогнозов, от синоптиков, как милость.

. Зябко.


Зябко, давит холод, минус тридцать пять, уже не одну неделю,
Новосибирск, «захвачен», он, у арктического холода, в плену.
Сибиряки, они ведь, сами по себе, народ суровый,
Поэтому у них, всё под контролем, что я ещё сказать могу.

Мы стали «уши» опускать у наших шапок,
А наши туфли, мы неспешно, заменили, на унты,
Мы башлыки на головы накинули, мороз под «сорок»,
Но мы, морально и физически готовы, ведь, все мы, Сибиряки.

То там, то тут, на улицах, притихшими «лосями»,
Стоят, понуро, троллейбусы, рога приопустив,
Готовы ехать, везти народ, но холод, сковал в них схемы с проводами,
«Залипли» все релюхи и контакторы у них.

Мы там общаемся с друзьями и родными, по «мобильным»,
Даём советы детям, как решить задачу и пример,
Мы стали наших пробок «паразитами»,
И в чреве их, живём, меж автомобильных стен.

Ни вырваться, из них, ни их объехать и ни «улетучиться»,
Кто выдумал, такой, над всеми нами, злой эксперимент?
Нет, это Бог, даёт нам отдохнуть, чтоб дальше мчаться,
Чтоб силы были покорить, всех наших судеб, неизвестный горизонт.

Пробки.


Мы попадаем в пробки ежедневно,
В них, наша жизнь остановилась, будто замерла.
Как змеями, мы пробками автомобильными, в городах, обвиты,
Мы задыхаемся, дыхание сбивается, и пульс стучит едва.

Живём мы в пробках, просто, существуем,
Мы породнились с ними и в этом вся беда,
Там объясняемся в любви, детей своих рожаем,
Обедаем, ведём дела и даже засыпаем иногда.

() () () () ()

Всю жизнь хотел иметь, во всём, я личные, блаженство и усладу,
Погряз в разврате, кутежах, изменах, которым не было числа,
Забыл наш дом, а близких мне людей, я разменял, на «брагу»,
Тебя забыл, а ты всю жизнь, покорно и любя, меня откуда-то ждала.

Прозрение пришло, да только видно всюду опоздало,
В душе твоей, любовь ко мне, и мною, уже давно «зарезана ножом»,
Как я привык, что ты всю жизнь мне всё и вся прощала,
Но, покаяние, как видно не оставляют на потом.

Покаяние.

Я перед Господом, готов стоять, под образами,
Готов его прощенье вымолить и, может, чище стать,
Я столько нагрешил перед тобой и перед ним, что не сказать словами,
Да и в стихотворении, мне не дано, как видно, написать.


Я предавал любовь, я врал везде напропалую,
Тебе, себе, другим, во всём искал холодную корысть.
Где преклонить теперь мне голову почти уже седую,
Все отвернулись, даже ты и хоть иди, топись.

И если, вдруг, мои стихи, кого-то, думать заставляют,
А может и улыбку вызывают, может, слог и рифма не точны.
Пусть так, но души ВАШИ, в это время, отдыхают,
Раз, для стихов моих ВЫ время, в каждодневной суете, нашли.

Пусть слог мой, не витиеват и прост «до безобразия»,
Я ведь не претендую, на звание поэта и на исключительность идей,
Пишу я честно, откровенно, думаю, пишу о важном, что навеяно,
Всей нашей современностью и суматохой наших дней.

Мои стихи.

Мои стихи, рождаются совсем не в муках, за столом домашним,
Позвольте, мне, с большой натяжкой, так «труды» свои назвать,
Я, через них, хочу проникнуть в души ВАШИ,
Оставить, попытаться, в них, какой-то след или «печать».

Ведь в нашей жизни не простой, которая нас ежедневно больно ранит,
Нужны для отдыха «привалы», а для наших душ, «отдушины» нужны,
Я думаю, что лучше будет, если мы заполним их стихами,
Они, для наших душ уставших, как лекарство и поэтому важны.

УРАГАН! Здесь есть про все, про всех, про нас!
Жизнь, любовь, страсть, детство, юность, вокзалы ,причалы.
Большое спасибо за такую поэзию!
МОЛОДЕЦ!

(F)Спасибо и ВАМ.

Когда с богатствами земными, такими, как у нас,
Мы встанем с четверенек и станем все преображаться?
Что надо всем нам всем вместе предпринять,
Чтобы от пряника с кнутом, уже на веки отказаться?

Кнут и пряник.
Что за народ живёт в у нас в России,
Да и на пост Советском всём пространстве?
Мы пряник сладкий, всегда и всюду почитали за еду,
А кнут считали лучшим для себя лекарством.

В какой период в странах наших ни живи,
А повторяется у нас одно и то же,
Мы если пряник сладкий не хотим,
То обязательно, нам только кнут поможет.

Кто из сознания из нашего, навечно удалил,
Сознательность, патриотизм и уважение к законам, тоже,
А власть привыкла, чуть с нами, что не так,
Нас всех, и каждого в отдельности, нещадно бьёт кнутом, восторженно.

Шут, на короля, имел всегда такое сильное влияние,
Что было ощущение, что правил балом в королевстве, только он,
Летели головы на плаху, объявлялись войны, шли баталии.
Король доволен, он был, как будто, в теме, но это был его самообман.


И вот в один прекрасный тихий вечер,
Вошла в опочивальню стража к королю,
Шут во главе и был король повержен и развенчан,
Вся власть уже принадлежала лишь королевскому шуту.

Шутить не плохо, если знаешь, с кем ты шутишь,
Секретами делиться с кем-то, это, как пырнуть себя ножом,
В шуте, ты, скрытого себе врага всегда взлелеешь и получишь,
Он, лишь на время, для тебя, прикинулся шутом.

Ему позволено, ему дано было смеяться,
Над кем угодно, только не над королём,
Которому, лишь шут мог, наедине давать советы и трепаться,
Искусно упражняясь в остроумии своём.

Знал только шут, все королевские секреты,
Он только мог на равных разговаривать, когда они одни,
Шут, королю всегда давал бесплатные советы,
Которые так любят, в которых, так нуждаются, все короли.

Король и шут.

У короля, что худо, бедно, государством правил,
Имел влияние своё на всех соседей и в мировых кругах,
Жил шут, при дворе, который свиту развлекал и балагурил,
Всех на смех поднимал, при этом, не ощущая страх.

Они охотно и бессовестно поделят с Вами, Вашу славу,
И если Вы ведущий, они Вам ежедневно будут льстить,
Ошибки Ваши, постоянно, они, в уме суммируя, считают,
Ни от чего Вас, не пытаясь защитить.

Им так удобно, быть стрелком умелым, за амбразурой дзота,
У них всегда в запасе есть один патрон,
И если Вам погибнуть от их пули не охота,
Получше выбирайте тех, кто в спину дышит, Вам петь, пока пытаясь в унисон.

Ведомые.

На свете люди есть, которые искусно так умеют,
За спинами своих ведущих постоять,
Удачно, с перспективой, двигаться по жизни,
Воротничков с манжетами, не замарать и даже не помять.

Это ведущим, всюду и везде, по голове дают и шишки набивают.
А те, о ком мы говорим, они всегда у них в тени,
Они, вторую скрипку постоянно лишь играют,
Ни отвечая, ни за что и получая те же, в общем-то рубли.

Их организм не подвержен буйным стрессам,
Спокойствие царит на их челе, особо, не напряжены мозги.
Они не склонны к громким политесам
И часа своего, из-за плечей ведущих, дожидаются они.

Нет у меня друзей и нет жены конечно,
Кто может мой характер вынести, пока такого не встречал.
Строчу я жалобы и анонимки вдохновенно,
То в Кремль, то в Думу, то в Гаагский трибунал.

Зарплаты мне хватает на бумагу,
На кляузы, чернил и гелиевых стержней,
Я всех структур руководящих, знаю двери и пороги,
Борьба, я весь в борьбе, нет дела для меня важней.

Вы спросите, зачем я это делаю,
Отвечу, дело не в характере моём,
Родился, в голове, я, с «Наполеона» бременем,
Я даже, на него похож и буду лишь вождём.

«Наполеон».

Борюсь с самим собой, я ежедневно,
Что за натура, кто во мне сидит,
Я плохо сплю, и день прошёл чрезвычайно скверно,
Коль не испорчу жизнь, кому-то или быт.

В конфликтах на работе, нет со мною равных,
Я в транспорте всегда и всем испорчу чудный день,
В подъезде, где живу всех строю непременно
И от меня, то замечания, то критика, то вонь.

Ты, как река, что скалы и утёсы точит,
Ты, как та капля, что по макушке, в пыточной стучит,
Ты разжижаешь кровь, собой, мою порочно,
Бежишь по венам, словно голый спирт.

Я проиграл с тобой-рекой своё сражение,
Во мне ты руслом растеклась, как того хотела и ждала,
Ты из меня верёвки вьёшь, протоками весенними,
Хоть очень больно мне, но я люблю Тебя.

Вода и камень.

Из века в век, всегда мудра была одна пословица,
Над ней не властны ни эпохи, ни года,
Известно всем, что даже самый прочный камень,
Способна подточить, со временем, вода.

Вот так и мы с тобою, жизнь свою связали,
Друг с другом, невзирая на досужую молву,
Ведь говорили мне до свадьбы, что я камень,
А что сейчас, я разрушаюсь, я в тебе тону.

Ваши стихи-потрясающие.

Подумай, я надёжен, я ищу работу,
Когда-то, мне должно же повезти,
А у моей бабуси, в Мухосранске, домик есть прелестный,
Там будем жить и курочек мы сможем завести.

Ты нарожаешь нам крикливых ребятишек,
Я буду верным тебе мужем и хорошим им отцом.
И не беда, что вечно, у нас не будет ни достатка, ни излишка,
Зато семья хорошая и прочный, тыл и дом.

Так что нам посоветовать героине этой темы?
Принять, ей парня этого, довольно искренний и не шуточный порыв.
Или сидеть и ждать, когда заглянет к ней другое счастье
И может, в жизни, ещё будет лучший позитив?

Не говори мне нет.


Не говори мне нет, подумай хорошенько,
Где ты ещё такого можешь отыскать,
Кругом сейчас бухарики, наркоши и подонки,
Кто может тебе лучшим мужем стать?

Быть может, ждёшь ты принца из-за моря,
Как в книге Грина и на алых парусах,
А может бизнесмен на новом «Вольво»,
К тебе прислал сватов, и ты от этого витаешь в облаках?

Ты хочешь выйти замуж по расчёту,
Тогда должна ты знать сама,
Такие браки, увы, не долговечны,
Ты скоро надоешь ему и будешь, вновь, одна.

Ты вечно занят, вечно встречи у тебя,
Теперь я понимаю, что это за встречи,
Ты держишь здесь за дурочку меня,
За домработницу, подумал бы о детях.

А мы, с любовницей твоей, так мило время провели,
Не говорили только о погоде,
Так ты, оказывается, за границу едешь с ней,
А, не в командировку, как говорил мне, вроде.

Ты, во вранье, сплошном своём, дошёл до ручки, до черты,
Спасибо за знакомство, с юной и наивной Олей,
Ты можешь вычеркнуть, из своей будущей судьбы, меня с детьми.
Ты, предал, плюнув, прямо в душу нам и своим выбором ты, видимо, доволен.

149. Звонок.

Меня, от дел домашних, телефонный оторвал звонок,
Как выяснилось, твоя любовница звонила.
Представилась, всё, честь по чести, а потом,
Тебя, мой милый, к телефону попросила.

Но не было тебя, увы, ведь ты, же весь в делах,
В заботах о семье своей, о нашем чудном доме,
Всё зарабатываешь деньги, впопыхах,
Ты прибегаешь, заезжаешь, всуе.

Есть так же те, кто хочет только секса,
В их книжке записной, есть несколько страниц,
В которых, для Маш и Свет, всегда найдётся место
И им, поверьте, не до супружеских колец.

Имеются мужчины, что согласны,
Морально и даже материально, даму поддержать,
Любовница, это уже давно не аморально,
Своя жена, семья, на некоторое время, может подождать.




Любой визит мужчины к даме, это просто счастье,
Когда она свободна, когда на это, хватает времени, желания и сил,
Приятных встреч, желаю только здравствовать,
Определитесь с целями, а, я, на всякий случай, Вас, предупредил.

Есть сразу у меня предположение,
Что в гости, он просто так зашёл,
Чайку попить, послушать, поговорить о музыке,
Там всё невинно и дальше не пошло?

Есть те мужчины, что заходят к дамам,
Чтобы там, что-то, по их просьбе, починить.
Бежит на кухне кран, сломалось, что-то в ванной
И мастеру-мужчине, всё надо это склеить, исправить и прибить.

Бывают также гости из мужского стана,
Что норовят совсем остаться на ночлег,
Их цели дальновидны и гуманны,
Они хотят семью, у них семьи, пока что или уже, нет.

Пришёл мужчина к женщине.

Пришёл мужчина к женщине,
Бывает так частенько, что пришёл,
Давайте варианты данного визита все обсудим,
На этот факт посмотрим хорошо.

Рискуют, жизнь кладут, идее на закланье,
Их убивают, они спиваются, стреляются, под толщею невзгод,
Горят, в кострах судьбы своей, кометам подражая,
А нам живущим освещая путь на много лет вперёд.

Забыты, многие, увы, и оправдания в этом нет,
Прогресс их детище и им не нужен перст судьбы иной,
Они для нас старались и хвосты сгорающих комет,
Нам ещё долго будут путеводною звездой.

Кометы.

В эпохе каждой есть особенные люди и их не так уж много,
Они врываются в жизнь цивилизации, наподобие комет,
Живут, как правило, не долго, и сгорая моментально,
Потомкам оставляют за собою, неизгладимый след.

Они, как пророки, уникумы, их не измерить общей меркой,
Они, событие в столетиях земных,
Они науку и культуру, двигают на новую отметку,
Для всех Землян, живущих после них.

Я в шутку создал смехоподобную семейку,
Рождались дети, я продолжал острить.
И не было, в компаниях, мне равных, в знании анекдотов,
Спросите, это каждый может подтвердить.

Я лёгок на подъём, когда меня позвали,
Быть тамадою у любого, пусть даже неизвестного, стола,
Я шут, я «Арлекин» и мне ли быть в печали,
По жизни я такой и мне другая, не нужна.

Но жизнь, сама со мною пошутила, вот оказия,
Не нужен, стал я ни кому, в один прекрасный миг.
Шутов и Арлекинов, в ней у нас, как грязи,
А нужен был всегда специалист, муж, отец, хозяин и мужик.

Шутник.

Я с детства слыл известным шутником,
Таким уж я на свет, наверно, уродился,
Не брал я в голову проблемы и потом,
На кой они, мне надо было жить и веселиться.




Шутя я школу, институт закончил, получал,
Я там и там шутейные оценки,
Есть троечка, ну ладно, а зачем другой финал,
Ещё мне думать про аттестаты и зачётки.

Шутейным я прослыл специалистом,
Науки в голове моей, ведь, не оставили свой след,
Я к розыгрышам тяготел и по натуре был артистом
И ничего серьёзного в моей натуре нет.

Не мог спокойно я творить, то стены, то тупики, то лабиринты,
Как видно, для элиты, из другого теста сделан я.
И «шапку, что по Сеньке», мне не найти и не дадут кредиты,
Есть потолок у каждого и есть своя стезя.

Есть уголки, круг лиц, очерченный, а кем не знаю,
Куда простому смертному попасть не суждено,
Хоть трижды ты Сократ, хоть мыслишь, как Эйнштейн, хоть говоришь, По-Далю,
А шапку, что устроит всех иметь не суждено.

Шапка.

Я всегда хотел добиться своей цели, но бывало очень жалко,
Не всё исполнилось, и вот в чём поражений был секрет,
Не знал я, что во всём должна быть «по Сеньке шапка»,
И есть всегда предел моих фантазий и побед.

Да, не всегда и всё намеченное в жизни получалось.
А кое в чём, как бы стена стояла на моём пути.
Калитка замкнута, не перелезть её и не объехать,
Опять, не тот размер на шапке, ну а, размера нужного, мне просто не найти.