Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на желтой заре — фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе черную розу в бокале
Золотого, как небо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: "И этот влюблен".
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступленно запели смычки.
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки. Блок

Так окрыленно, так напевно
Царевна пела о весне.
И я сказал: "Смотри, царевна,
Ты будешь плакать обо мне".
Но руки мне легли на плечи,
И прозвучало: "Нет. Прости.
Возьми свой меч. Готовься к сече.
Я сохраню тебя в пути.
Иди, иди, вернешься молод
И долгу верен своему.
Я сохраню мой лед и холод,
Замкнусь в хрустальном терему.
И будет радость в долгих взорах,
И тихо протекут года.
Вкруг замка будет вечный шорох,
Во рву — прозрачная вода.
Да, я готова к поздней встрече,
Навстречу руки протяну
Тебе, несущему из сечи
На острие копья — весну". А Блок

Проснуться…
Постель из цветов…
Какао, бисквит и солнце…
Он рядом, побрит и готов
И музыка тихая льется…
Надеть самый лучший наряд,
И шляпку надеть непременно,
Духи, каблучки, хитрый взгляд,
И выйти навстречу Вселенной!
Аллея, кабриолет,
И птицы поют, и травинки,
Сквозь ветви оранжевый свет,
В ресницах запутались блики,
Уютно в объятьях сидеть,
Шептать и смеяться игриво,
В глаза дорогие глядеть
И чувствовать, как ты красива!
У моря в открытом кафе
Ловить восхищенные взоры,
Снять туфли, гулять по траве,
Дышать в такт дыханию моря,
Бежать, убегать, целоваться,
Качать на руке мотыльков,
Загадочно так улыбаться,
И знать: Всё на свете легко!

Обожаю Еенина, сейчас это особенно актуально
(хотя может кому-то покажется грубо.):

"Жизнь как коня держи за узду,
Не охай, не ахай,
Если тебя посылают в п.ду,
Посылай всех на х."

Тетрадь Любви.

Сегодня заря встает из-за туч.
Пологом туч от меня она спрятана.
Не свет и не мгла. И темен сургуч,
Которым "Любовь" моя запечатана.
И хочется мне печати сломать.
Но воля моя смирением связана.
Пусть вечно закрытой лежит тетрадь,
Пусть будет Любовь моя - недосказанна.
1901.(З. Гиппиус)

А я учусь дышать, ходить сначала,
а помнится.парила и летала.
Как неуютно, страшно и.смешно,
пытаться в жизнь пролезть через окно,
и мир раскрасить в разные цвета,
а он ведь чёрно - белый, господа.
В нём всё по полкам, точно по часам,
безжалостно в десятку, по сердцам
он бьёт с улыбкой мягкой на губах,
и говорит, что всё в моих руках.
Зачем же руки, коль не удержать,
зачем душа, когда нельзя летать,
зачем же сердце трепетно стучит,
зачем огонь в моих глазах горит?
Я - робот. Я живу, но нет меня,
мне нужно небо, воздух, чистота,
мне нужно всё, что я могу обьять,
я жить хочу! Я создана летать.
И не нужны мне чёрно- белые цвета,
и не начать мне с нового листа.
Я - буйство красок, радуга, гроза,
я - женщина, улыбка и слеза.
Ищу гармонию сто тысяч долгих лет,
но затерялся где- то этот след.

Отчего на сердце радость,не пойму!
Засмеюсь и к небу руки подниму.
А оттуда тихо музыка звучит,
Нежно-нежно что-то скрипка говорит.

Звуки музыки слышны и не слышны.
Может быть, летят ко мне шальные сны?
Пролетают надо мной мои мечты,
Вслед за ними я лечу туда, где ты.
Ну, откуда эта радость, почему?
Я любимую берёзку обниму.
Этой грустною осеннею порой
Счастье ласково беседует со мной.

Наталья Пушкина.
Как девочка, тонка, бледна, Едва достигнув совершенства,
В день свадьбы знала ли она, Что вышла замуж за бессмертье?
Что сохранится на века Там, за супружеским порогом,
Всё то, к чему её рука В быту коснётся ненароком.
И даже строки письмеца, Что ОН писал, о ней вздыхая,
Похитит из её ларца Его вдова.
Вдова другая. непогрешимая вдова - Святая Пушкинская слава,
Одна На все его слова Теперь имеющая право.
И перед этою вдовой
Ей
Натали,
Наташе,
Таше
Нет оправдания живой, Нет оправдвнья мёртвой даже.
За то, что рок смертельный был, Был рок родится ей красивой.
А он такой её любил, Домашней, доброй, нешумливой.
Поэзия и красота - Естественней союза нету.
Но как ты ненавистна свету, Гармония живая та!
Одно мерило всех мерил, Что ОН ей верил,
Верил свято
И перед смертью говорил: "Она ни в чём не виновата".
Николай Доризо

Когда я назову тебя своей,
Не грянет гром, и в бездну мир не канет,
Но станет день немножечко светлей,
И на душе теплей гораздо станет.
В какой бы час из дат календарей,
Какая б ни случилась непогода,
Когда я назову тебя своей,
Наступит Май в любое время года.
Ослепну я от солнечных лучей,
И неба синь опустится на плечи,
Когда я назову тебя своей,
Заплачут боги, и зажгутся свечи.
И возвратятся стаи журавлей,
И яблони прольются белоцветом,
Когда я назову тебя своей,
Единственной своей на свете этом.
Не будет больше боли от разлук,
Не будет ощущения потери,
И никогда уже из этих рук
Тебя не вырвут у меня метели.
Когда я назову тебя своей,
И с первых звуков этого мгновенья,
За наше счастье я у всех людей
Для нас обоих вымолю прощенье…
Юрий Егоров (с)

Растрепать твои волосы пальцами нежно,
Написать снова имя губами на коже,
И любовью беречь тебя свято и грешно,
Удивляясь ну как мы с тобою похожи!
Гладить гибкую спину рукой осторожно,
И смотреться в глаза, и тереться носами,
Отдаваться и брать твоё тело безбожно,
Каждой клеточкой чувствуя божье над нами.
И дышать этой нотой, и слиться дыханьем,
Потерявшись навек между цветом и звуком,
Возведя понимание над обладаньем,
И прошить это намертво сдвоенным стуком.
Расстелить ночь как простынь, и за облаками
Обнажённое чувство застенчиво прятать,
И искать, как всё выразить это словами,
И опять не найти… и от счастья заплакать…
Ну а если мы оба в плену наважденья?
Я боюсь, что однажды ты сможешь проснуться…
Дай мне, Господи, сил на твоё отреченье
Промолчать, и, лишь, горько в ответ улыбнуться
Юрий Егоров