Во-первых, нас косметикой, всех дурят,
Заводят, можно так сказать, в тупик,
Раскрасятся, наштукатурятся и так лица намалюют,
Что каждая, Мэрилин Монро и это всем нам льстит.

А, во-вторых, что делают они в дальнейшем,
Чтобы нас всех окончательно охмурив, добить,
Наращивают грудь и попу, силиконом,
А в губы, ботокса, а в щёки золотую нить.

Ещё на пару, тройку ухищрений,
Хочу открыть глаза я мужикам,
Как близко у них, у всех слеза и без стеснений,
Они её пускают, мы ведёмся, жаль их нам.

Маленькие хитрости.

Все говорят, что женщина, такое беззащитное создание,
Пугливая, как серна горная, невинна, как дитя,
Меж тем, она так много хитростей в своём имеет арсенале
И применяет их на нас, на мужиках, день ото дня.

Чтобы за жён таких, цари-отцы, полцарства нам давали
И рыбка золотая, на посылках лишь была,
А, тридцать три богатыря, в такой футбол играли,
Что сам Пеле, от зависти, весь раскалился добела.

И, даже, если что не так в семье и на стороне есть связи,
То, чтоб у мужа, каждая любовница, Кикиморой была,
Любовник у жены - Кощей, ни дать, ни взять, был,
А, чах, над золотом своим, не он, а только я.

Ах, сказки, сказки, всё в них понарошку,
Бумага, как известно, всё может выдержать, а нам,
Чтобы отчасти всё сбылось, как каторжным, работать нужно,
А не взывать, к провидцам и богам.

Манна небесная.

Как хочется, всем нам, чтоб жизнь сложилась вся чудесно,
Чтобы, как в сказках, мы не работая, витали в облаках,
Чтоб повалила с неба, нам на головы, манна вдруг небесная,
А мы сидели все на попе, у молочных рек и на кисельных берегах.

Чтоб щука исполняла наши все желания,
А скатерть самобранка, накрывала нам на стол.
И скороходы-сапоги, стояли бы каждого в прихожей,
Ну, а Емеля, на тёплой печке, личный был шофёр.

Чтобы у каждой дамы, муж, Иван Царевич,
А у мужика, у каждого, жена, лягушка со стрелой,
Что в полночь превращается в царевну
И, чтоб от неё уйти, ни, боже мой.

Что нас так тянет в это безвоздушное пространство,
Чем выше поднимаемся, тем дышать труднее нам,
Мы все готовы от недостатка кислорода задохнуться
И лишь потом, нас осеняет, что журавль нам не по зубам.

Была синица, что любила, растворяясь в этом чувстве,
Она с руки твоей клевала и лелеяла Тебя,
Но этого нам оказалось мало, нет в этой птичке, совершенства,
Нас, безголовых, постоянно тянет в небеса.

И рядом тот журавлик, и он уже с тобою,
Сбылась у идиота, давняя мечта.
И локоть рядом, как говорят в народе,
А не укусишь, как не постоишь счастья, ничерта.

Почему?

Вот почему так в нашей жизни происходит,
Кто сможет мне ответ простой найти,
Мужчина любит женщину и от неё уходит,
Пытаясь, своё счастье, на стороне приобрести.


Не дорожим мы чувствами своими и синицу,
Мы выпускаем, что сидит у нас в руках
И в небо головы мы задираем, ищем там другую птицу
И, как заворожённые, мечтаем, все о каких-то журавлях.

Меня душило по утрам, верёвкою похмелье,
А за стакан водяры, я готов был всё отдать
И если вспомнить все, со мною пьяным приключения,
То это надо мне, отдельное произведение писать.

Дошёл до ручки, понял, что моё сердечко,
Не вынесет, и раньше срока отойду я в мир иной,
Был приступ, смерть клиническая только,
Поставила мне ультиматум, перед самим собой.

Нельзя переписать судьбы печальные моменты.
И стрелки жизненных часов уже не перевести назад.
Пока свою я выиграл с алкоголем битву,
Я поздно понял, что на дне стакана – сущий АД.

Всё начиналось как у всех, с невинного бокала пива,
С рюмашки водки, аппетита ради или для,
Я не заметил сразу, как ежедневно пить, пришла необходимость
И от алкоголя возникла, вдруг, зависимость моя.

Сейчас мне вспоминать всё это больно,
Загулы, трезвяки и пьяный бред моих бессовестных речей,
Я стал у водки, вдруг, заложником невольным,
Семью я погрузил в кошмар разборок и бессонницу ночей.

На дне стакана.

Вся жизнь давно упала у алкоголиков на дно стакана.
Не понаслышке это знаю, сам был в шаге, от его пропасти краёв.
И мне не надо здесь фантазию включать, знакомая мне тема.
Я чудом вышел победителем из тех жестоких и немыслимых боёв.

У них всё на продажу, ради новой дозы,
Ни раз, ни два, они пытались завязать,
У наркомании жестокие и бесчеловечные законы,
И спрыгнуть там с иглы сложнее, чем на неё попасть.

Последствия её печальны и ужасны,
Здесь, как в тоннеле тёмном, лишь на горизонте свет,
Здесь жизнь уже обменяна на смерть от передозы
Или от СПИДа, больше вариантов нет.

На игле.

Их жизнь, как у «Кощея», заключена в игле,
У них по жилам кровь течёт, разбавленная дурью,
От дозы к дозе, запутавшись в своей беде,
На свете наркоманы существуют.

Им всё не мило, когда ломка наступает,
Они весь белый свет готовы презирать,
У них сплошная, без укола ночь, рассвет не наступает,
Они готовы мать родную за укол продать.

Как жалко, ведь построить их не просто,
К душе и сердцу близких судеб, тянутся и ванты, и троса,
А мы взрываем все опоры, и остаётся только остов,
От, как казалось нам ещё недавно, прочного моста.

Но реки судеб, до того бывают быстры,
А с новой переправой, вдруг, не повезёт.
И хоть повсюду все твердят, что в одну реку не дано войти нам дважды,
Пусть остаётся мост, он будет нужен и он нас всех спасёт.

Сожженные мосты.

В нашей жизни всё не однозначно,
Случается непонимание, конфликты с близкими людьми, они часты,
Но, как бы всё не шло у нас потом удачно,
Не нужно за собой сжигать мосты.

Порой, мы ссоримся, казним родных, себя, за что-то,
Кто за измену, кто за оскорбление загубленной мечты,
Уходим, расстаёмся, чуть не плача,
А позади, оставлены сожжённые мосты.

Не увернуться нам и не спастись от этих стрелок,
Которые пронзают наши остриём сердца,
Мы сами часто на открытках их рисуем,
Изображая так любовь от первого лица.

Хоть от любви нам всем, порой, бывает больно,
А рана в сердце, не зарастая, всё ещё болит,
Мы снова подставляем для «амуров» наше сердце,
Оно для стрел амурных, как магнит.

Вольные стрелки.

Есть вольные стрелки на белом свете,
Мы всуе, часто забываем все о них,
Меж тем они для нас оттачивают стрелы,
И проверяют прочность, своих луковых тетив.

Они невидимы, быстры и нам нередко,
Амуров стрелы, доставляют много бед,
Страдаем от любви мы безответной
И нам ещё страдать немало лет.

Они всегда готовы к выстрелам, из луков,
Им чужды все сомнения и совести укор,
В нас метятся и поражают наше сердце,
Стрелой амурною, заточенной - упор.

О, этот возраст, тех, кому за сорок,
Он не простой, не стоит нам друг другу врать,
То кризис возраста, закинет нам проблем огромный ворох,
То на работе о сокращении нас начинают вспоминать.



Прекрасный это возраст и поверьте,
Что пенсия нам видится уже, ни как пустыне миражи,
Мы строим планы отдыха, ведь дети выросли и нам уже полегче,
С внучатами общенье впереди.

Действительно, наш возраст золотом окрашен,
Но белым золотом, как седина висков,
Мы веселы, бодры и возраст нам не страшен,
Нам главное, чтобы организм наш был всегда здоров.

Да возраст золотой и говорят в народе,
Что если Тебе, действительно, лет от сорока,
А Ты проснулся утром и ничего не болит, не колит,
То значит, умер Ты и больше ничерта.

Ещё, что говорят о нас, сорокалетних,
Что баба, например, становится, вдруг, «ягодкой» опять,
А мужику, тому, так, «бес в ребро», как треснет,
Что он на молодух засматривается, да так, что тем приходится рожать.

Золотой возраст.


Дождь моросит, листва лежит на мокрой и поломанной скамейке,
Людской поток спешит, у всех заботы и дела,
Такую «аватарку» я увидел в интернете,
С названием, что «Возраст золотой», здесь все кому от сорока.

Как мне не просто в этой атмосфере жить,
А надо же ещё, как минимум, работать,
Есть варианта два, один, мне с Раей, согрешить,
Другой вариант, такой, что даже думать не охота.

Как отказать, когда вскипает кровь,
А тут, мне как назло, весна, март месяц,
Однако мы наломаем с Раей дров,
Прости, Господь, её, ну и меня конечно.

Не стал героем-мужем, повествования герой,
Всё, как у большинства мужчин случилось,
Ах, Рая, Рая, что ты сделала со мной,
Как неожиданно любовь твоя ко мне открылась.

А вот, поди, ж, ты, на меня Раисы выбор пал,
Не надо ёй из своего отдела мужиков солидных,
То мне в буфете подмигнёт, то зачастила, по работе, к нам,
А было дело, даже своими формами, ко мне прижалась в лифте.

Она красива, одинока, весела,
Беспечна в выборе партнёров ради дружбы и интима,
Это она, другое дело я,
Я же всё-таки обременённый долгом супружеским, мужчина.

Сослуживица.

Что делать, как поступить не знаю,
А только я, вдруг, начал замечать,
Что сослуживица, с именем прелестным Рая,
Меня, своими знаками внимания, вдруг, стала одарять.

Да, одарять, не смейтесь, и без очков всё это было видно,
Не я один мужского пола в институте инженер,
К тому же из соседнего отдела,
Своих ей, что ли не хватает, мужиков, там каждый кавалер.

Увы, бывает так, что они полны слезою,
Мне сразу это, как ножом по сердцу или бритва под кадык.
Я сразу думаю, чем искупить свою вину перед тобою,
Как мне разрушить в наших отношениях тупик.

Когда они полны одной печалью
И, вдруг, надменно начинают на меня смотреть,
То это значит лишь одно, что поступил я скверно,
Что измениться мне необходимо, впредь.

Твои глаза, пока дают мне шансы,
На исправление и искупление грехов моих,
Я только ради них живу, пишу стихи, пою свои романсы,
Я понял, в жизни, мне никак нельзя без них.

Твои глаза.

Твои глаза, два зеркала бездонных,
В них заглянув, всегда увижу сам себя,
Смотрюсь я в них, всегда ко мне любовью полных
И как свои рентгеновские снимки получаю от тебя.

Бывает, смотришь на меня с иронией и укоризной,
Я, значит, оступился, в своих делах и помыслах вчера.
Мне сразу есть, над, чем подумать в нашей жизни,
Как хорошо иметь всегда напротив, такие чуткие глаза.

Не могут их внезапно покорёженные души, а может, просто не умеют,
Нам прокричать во след о травмах и рубцах,
Которыми, они от нас, безропотно болеют,
А мы спокойно ходим в подлецах.

Не торопитесь жизнь свою, за счёт других устроить,
Услышать попытайтесь хруст в чужих костях.
Жар-птица, это здорово, поймать наверно стоит,
Но надо всем нам оставаться человеком, пусть даже набегу и второпях.

Куда бежим?

Куда бежим, куда торопимся мы в этой жизни?
Хотим схватить заморскую жар-птицу за перо.
На карту ставим всё, не признаём ошибки,
Хотим, чтобы нам одним во всём везло.

Не думаем мы никогда о ближнем, нам до него нет дела,
Нам только нужен нашего, в дали тоннеля свет.
Мы раним родственные души так умело,
Что к нам у них, порой, даже претензий нет.

И как они умеют, как дано Всевышним и судьбой,
«Поэтики» пытаются писать, врачуя словом.
Кто людям, в помощь, своей написанной строкой,
Кто свой талант, транжирит бестолково.

Кого заносит самомнение, он думает, что вдруг, поэтом стал.
Кто понимает, что рифмовать, ещё не быть поэтом.
А кто, бесцеремонно, уже залез на пьедестал,
Подвинув там, какого-то великого поэта.

p./s.

Жизнь и сегодня не проста, кто спорит, я не спорю тоже,
Но я рискну перефразировать великого Высоцкого,
«Поэтикам», не суждено и не дано идти по лезвию ножа,
Им даже голой пяткой больно наступить на кнопку.

«Поэтики».

«…Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут, в кровь, свои босые души»,
Мы помним эти строки, что поэт и бард Высоцкий написал,
Которого, мы все, боготворим и слушаем.

Но жизнь сейчас течёт у нас в ином ключе,
Мы, слава Богу, пережили голодание кислородом.
Сейчас поэтам всем, что хочешь, пой, пиши,
А лезвие ножа, ни у кого, не занесено над горлом.



Поэты, как и в прежние года,
Рождаются в стране у нас не часто,
«Поэтикам», досталась их стезя,
Без боя, в назидание и наследство.

Кто, выдернув его внезапно из жизни из нормальной,
Сказал ему, что на него пал выбор и он, вдруг, должен умирать?
Кому это дано, скажи нам и вразуми, Всевышний,
Кто заставляет нас, до срока, плакать и страдать?

Как объяснить теперь родному человеку,
Смириться с уготованной ему судьбой?
И где найти такие нам слова, чтоб успокоить и утешить,
А есть ли таковые, Бог ты мой?

Не пожелаю никому я траурных процессий,
Пусть всё у всех ВАС будет хорошо,
Не надо, по латыни нам страшных заключений и известий,
На этом свете мы хотим пожить ещё.

«Cancer».

Судьба, подчас, бывает так жестока с нами,
А жизнью нашей, в одночасье, может распорядиться так,
Что сразу небо падает на Землю, мы в страшном шоке прибываем,
Когда, кому-то близкому, врачи поставят «Cancer», что по латыни, значит, рак.

Сознание пока не держит этой страшной информации,
Мозг, отказывается всё это понимать.
Кто скажет, почему из всей земной формации,
На вашего родного человека, поставил кто-то эту страшную печать.

Пришла пора жениться мальчугану,
Он выбрал девушку и впервые, сделал это сам,
Как не по нраву, вдруг, невестка, стала маме,
Ведь не такая партия, ей грезилась во снах.

И парень стал, зажат, меж молотом и наковальней,
Но мать-природа, дело сделала своё,
Он выбрал девушку и стал неугоден маме,
Жизнь стала в чёрном цвете и у него, и у неё.

И отвернулись друг от друга, навсегда, родные взгляды,
И мать, за десять лет, не видела ни разу, внука своего.
Не нужно брать в поводыри любовь слепую, люди,
Чтобы в родной судьбе ребёнка, не испортить ничего.

Рос её мальчик, рос, как все мальчишки во дворе и в жизни,
Не обходилось всё, без шишек, ссор и драк,
Но мама, не смотрела на всё на это с укоризной,
Она старалась оградить его от всех проблем, вот так.

Всё в доме только для него, ведь мать, лелеяла детину,
Кусочек лучший и себе в ущерб, покойное житьё,
Ничем она его не загружала, зачем проблемы сыну
Ну и попутно, всё буквально, она решить старалась, за него.

Шли годы, мальчик рос, другим на зависть,
Окончил он с медалью школу, с дипломом красным, институт,
Он был весь в учёбе, он всегда тянулся к знаниям,
Ничем он голову ни грел, зачем ведь мама, тут.

Слепая любовь.

Так вышло, мать одна воспитывала и поднимала сына,
Подробности опустим, они у каждого свои.
Здесь речь пойдёт не о проблемах брака и обмана,
Она пойдёт о материнской, нежной и слепой любви.

() () () () ()

Вас жизнь, ни капли, никогда и ничему не учит,
Вам «шишек столько прилетело», что нет живого места, на теле и в душе,
Вас жизнь, с тупою монотонностью, всех «плющит»,
Но Вас не учит, Вам всем, рай и в «шалаше».

Когда же своему добру, душе своей ранимой,
Вы, для защиты, с обороной, объясните важность «кулака»?
Когда же души Вы свои, покроете «бронёю»,
Чтобы не играли «люди» с Вами в «дурака».

«Ранимым душам».
Зачем, Вы, свои души «бронёй» не защищаете
И почему, даёте, всем, кто вздумает, их ранить и душить?
Зачем, Вы, всё, так близко к сердцу, принимаете
И почему не можете, по жизни, ни предавать, ни изменить?

И почему лишь Вам, «все круги ада» достаются, всуе?
Вы, почему-то, проще жить не можете, а может, всё из-за добра?
Что, ВЫ, без видимых и выгодных, для себя, условий,
Стараетесь, «за, просто так», во круг себя, раздать.

Те, что за твоей спиной, в тени, имеют представление,
Что делать и откуда у очередной проблемы «ноги родились».
Заказчику лишь надо умным показаться и составить впечатление,
И «пыль в глаза», кому-то, не сведущему, пустить.

Закон такой вот простоты жесток и лицемерен,
«Всем сёстрам по серьгам», пока поймут, не скоро «раздадут».
А, в это время, всем лентяям, проходимцам, большой и лавровый венок наденут,
На пьедестал поставят и в «святые» возведут.

Просто.

Чужим хребтом, чужими «умными» руками,
Ваять, творить и добиваться многого, так просто на Земле.
Ни думать, ни потеть и ни корпеть не надо,
Когда всё сделают и поднесут на «блюдечке с каёмочкой» тебе.

Так просто, всюду и везде, лишь надувая щёки,
Чужие подвиги своими представлять,
А вытирая пот со лба, вид делать, что работал
И ноги, от «усталости» едва переставлять.

Ты, женщина, поэтому сиди в нарядах на балконе,
И веером обмахивай своё прекрасное лицо.
Смотри, как выиграю у рыцарей турнир, что в честь тебя устроил,
Под звук фанфар, я подарю тебе прекрасное кольцо.

Ты, женщина, жена и мать, чего же ты хотела,
Иди, работай, зарабатывай на жизнь семейную рубли.
А если ты по дому, сегодня, что-то сделать не успела,
Закончишь завтра, ведь целый вечер впереди.

Вот так всё изменилось, по прошествии времён,
Мужчины к женщинам, уже иные предъявляют мерки.
Ведь равноправия закон, так ловко ими применён,
Что не понятно, кто же больше тащит, семейной жизни «санки».

Ты, женщина…

Ты, женщина, поэтому иди, храни огонь в пещере,
Готовь бизона мясо на костре и шкуры зашивай.
Я на охоту, иль с врагами биться, подай мне лук и стрелы,
С добычей и с победами встречай.

Ты, женщина, поэтому иди доить корову,
Детей воспитывай и утирай сопливые носы.
А я, на пашне целый день, возделываю «ниву»,
Стирай, готовь, а щи в котле, чтоб не были «пусты».