Я научу тебя, себя любить.
И докажу, что есть на свете нежность.
Ты мигом счастья будешь дорожить
И окунешься с головою в вечность.
Мы уплывем с тобою по реке,
В страну любви, где раньше не бывали.
Раскинемся под солнцем на песке
И вспомним то, что долго забывали.
Для нас пусть нежно счастье пропоет
И ласка щедро с неба пусть прольется.
Тревога,боль,все разом пропадет
И пусть любовью этот миг зовется.
Я научу тебя себя любить.
Теплом и лаской укажу на вечность.
Ты мигом каждым будешь дорожить
И рядом будет счастье и беспечность

Вот, уж Осень подкатила
В колеснице золотой.
Дует ветер, словно хочет
Поиграть еще с листвой.
Но вот листья, опадают,
И ложатся на траву.
И к утру земля подобна
Золотистому ковру.

Под невыплакавшейся ивой
я задумался на берегу:
как любимую сделать счастливой?
Может, этого я не могу?
Мало ей и детей, и достатка,
жалких вылазок в гости, в кино.
Сам я нужен ей — весь, без остатка,
а я весь — из остатков давно.
Под эпоху я плечи подставил,
так, что их обдирало сучьё,
а любимой плеча не оставил,
чтобы выплакалась в плечо.
Не цветы им даря, а морщины,
возложив на любимых весь быт,
воровски изменяют мужчины,
а любимые — лишь от обид.
Как любимую сделать счастливой?
С чем к ногам её приволокусь,
если жизнь преподнёс ей червивой,
даже только на первый надкус?
Что за радость — любимых так часто
обижать ни за что ни про что?
Как любимую сделать несчастной —
знают все. Как счастливой — никто

Всё это
было вовсе не во сне,
А наяву - доверчиво прильнувши -
Два лебедя парили в вышине,на высоте,
доступной только лучшим.
Крылом к крылу примкнув, соединив
Дыханье, взгляд, движенья грациозность -
Тонка. любви искрящаяся нить. не любоваться -
просто невозможно
Он и Она - как будто. две звезды,
Два мотылька, два ангела, два света.
Блеск-свежестью небесною полны -
Две чистоты, два равных
силуэта.

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: “Я верный друг!”
И моего коснулся платья.
Так не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
“Благослови же небеса -
Ты в первый раз одна с любимым”.
Анна Ахматова

Есть на свете Любовь настоящая,
Где двоим всё Едино вокруг,
Где двоим нету большего Счастья,
Чем касанье нежнейшее рук,
Где двоим, словно в сказке волшебной
Будут розы зимой расцветать,
Где друг друга без всякой потери
Будет в Жизни всегда не хватать.
Для влюблённых Любовь-бесконечность,
Без любви нету Счастья нигде,
Это самая лучшее Вечность,
Что подарена всем на Земле !

У СЕНТЯБРЯ СЕРЕБРЯНЫЕ СЛЁЗЫ
Рыдает небо. Слёзы непогоды –
В твоих ресницах каплями дождя,
А до весны два квартала – полгода,
И ночь знобит ветрами сентября.
Пустой вагон и всё как-будто в прошлом.
Любовный вздох… оставленный тобой.
И электричка, кажется, – нарочно,
Несёт меня в метро – по кольцевой.
Гранитный холод… Свет в роскошных люстрах.
Подземный мир и плачет, и поёт,
А я одна, как перст, в разбитых чувствах,
Держу в руке билет на самолёт.
Ну, вот и всё… Такси, шоссе, берёзы…
Метель листвы на ветровом стекле.
У сентября серебряные слёзы.
И я – до слёз – назад хочу – к тебе!
…Белеет полночь астрами влюблённых.
Воздушный порт и лётный экипаж…
Да пассажиров гул – уставших, сонных
И я сдаю, – весь город твой! – в багаж.
Турбинный свист в нём всё моё страданье.
Кленовый лист в кармашке портмоне.
И лишь одно – заветное желанье –
Вернуться снова в новом сентябре.

Мечта порой приходит слишком поздно,
Стремясь разрушить жизненный уклад.
Душа кричит, бушуют в сердце грозы,
Но разум возвращает нас назад.
И ты порой боишься все разрушить,
У жизни сбить неторопливый ритм.
Ты прячешь в глубь, израненную душу,
А разум тебя учит и твердит:
«Забудь, отбрось ненужные страданья,
Жизнь устоялась, поздно все менять.
Мечты уйдут, как первое свиданье,
И не к чему все рушить и ломать».
Наш разум не дает нам сердце слушать.
Начать сначала? А к чему придем?
Откроем перед кем-то свою душу?
А, если, пониманья не найдем?
И мы молчим, и снова в себе носим,
Свои надежды, смелые мечты.
Зачем же у судьбы мы что-то просим,
Боясь с собой переходить на «ты»

Захмелеешь от тепла прикосновений,
не устанешь тихо имя повторять.
Неизведанность в полёт зовёт опять,
невесомостью шальных ветров весенних.
Ароматы белой ласковой сирени,
взмахом время на часах раскрутят вспять.
Захмелеешь от тепла прикосновений,
не устанешь тихо имя повторять.
Ночь-царица опустилась на колени
взлёт качелей искушенья не унять -
выгораешь в нежных всполохах огня.
Оставляя берега пустых сомнений
ты хмелеешь от тепла прикосновений,
продолжая моё имя повторять.

Смакуя свежий с пылу кофе,
Смотрела девушка с балкона,
А под балконом бомж, как профи,
Играл ноктюрн на саксофоне.
Прикрыв глаза, он был во власти
Мотива чудного ноктюрна.
И в такт мелодии качалась
Его седая шевелюра.
Сходились люди – и с поклоном
Кто сколько мог, бросал в фуражку.
Как вдруг из женских рук с балкона
В картуз бомжа упала чашка.
Вскричала девушка: «Простите!».
А кофе в деньги расплескался.
Смолк саксофон, и люди стихли.
Лишь бомж, взглянув вверх, рассмеялся.
Он о рубаху вытер деньги,
Купил цветы в киоске рядом
И побежал наверх с букетом,
Свой саксофон в котомке спрятав.
Но заиграл он скоро снова.
Толпа восторженно визжала,
Когда та девушка с балкона
С букетом роз к бомжу прижалась.